Медь Химеры
Шрифт:
Шарлен с трудом приподняла свои обожженные ладони и расположила их против ладоней Хельбы. Раздалось шипение и с ладоней обеих женщин исчезла чернота. Они снова порозовели. Исчезли ожоги и следы обугливания. Волосы, опаленные огнем, лишились пепельной пыли и снова стали темными и здоровыми. Рана на плече Хельбы прекратила кровоточить, и она отняла одну руку от Шарлен, чтобы вырвать из нее наконечник стрелы.
— Келвин! — их руки коснулись его, сомкнулись, обнимая все крепче и крепче. Его агония постепенно затихла. Боль прекратилась.
— Итак, — сказала Хельба, отпуская руку Келвина. — Теперь мы снова здоровы благодаря помощи нашего друга.
Это было, пожалуй, чересчур сильно сказано.
Неожиданно, продравшись сквозь кустарник, появилась Джон. На руках у нее был Катба. На левом плече висела праща, которая спасла всем им жизнь.
— Келвин, мы сделали это!
— Да, мы сделали это, сестра, — согласился он. Он был рад, что Джон не появилась здесь секундой раньше, поскольку тогда бы она увидела, в каком они были жалком положении. Но как же она вообще очутилась здесь?
— Она унаследовала часть скрытого таланта своей матери, — объяснила Хельба. — А Катба сумел распознать это. Умница Катба.
— Это было ужасно! — сказала Джон, с совершенно счастливым видом. — Я стала искать другой камень, когда снова превратилась сама в себя, но так и не нашла его. Я все время знала, что она лишь ненадолго потеряла сознание. Если бы ты не испепелил ее молнией, Кел…
Катба, который уютно свернулся у нее на руках, неожиданно насторожился и соскочил вниз. На шкуре друга Хельбы стоял дыбом каждый волосок. Волосы Хельбы и Шарлен тоже взметнулись вверх и вспыхнули.
— Здесь, рядом, я ощущаю присутствие, — прошептала Хельба. — Присутствие того существа, чью энергию я использовала.
Сердце Келвина начало бешено колотиться. Неужели Зоанне каким-то образом удалось выжить после молнии? Или, может быть, их жестоко провели?
— Успокойся, — произнес женский голос. Он казался странно знакомым. Это не был голос Зоанны, или Хельбы, или Шарлен, или Джон. И все же он был ему знаком. Он знал его! Это…
— Мервания? — воскликнул Келвин.
— Узнал! — сказал голос Мертина. Затем раздалось рычание, похожее на рычание дракона.
— Но я ведь могу тебя слышать! — воскликнул Келвин. — Почему же твой голос не раздается у меня в голове?
— Потому что я здесь, снаружи, а не в твоей голове, низшая жизненная форма! — сказала Мервания. — Я пришла, чтобы сказать тебе, что не нужно приносить драконьи ягоды. Один из вас посадил здесь кое-какие семена, может быть и случайно. Теперь у меня их великое множество.
Семена, которые они несли с собой и которые потерял Кайан? Они неожиданно нашлись в измерении химеры?
— Ты постепенно начинаешь понимать, запас пищи.
— Тогда мне не нужно возвращаться в твое измерение? Никогда?
— Не говори ему! — сказал Мертин.
— Нет, — ответила Мервания. — Тебе не нужно возвращаться,
Послышалось разочарованное рычание.
— Проклятие, Мерв, если бы ты держала рот на замке, он бы, возможно, вернулся, и мы бы могли тогда его съесть.
— Я знаю, Мертин. Но оставь мне мои прихоти. Он очень симпатичный парень.
Келвин благодарно вздохнул.
— И ты проделала весь этот путь в астральном теле, чтобы сказать мне это?
— Не беспокойся, Келвин. Собственно говоря, я думала, что, возможно, смогу чем-нибудь помочь вам, но, кажется, вы достаточно хорошо управились сами. Однако все-таки не обошлось и без моей незначительной помощи, моего подарка вам.
— Да. — Ужасная мысль поразила его. — А вы останетесь здесь? Ты хочешь остаться здесь?
— Успокойся, Келвин, успокойся, — позабавленная его словами, сказала Мервания. — Нет, ты не увидишь меня еще раз, разве только придешь ко мне с визитом, что бы я ни стала тебе советовать делать. Я хочу найти себе подобных. В бесконечности измерений должно найтись такое, где разумная жизненная форма является доминирующей. Где потомок нашего рода мог бы вылупиться и выжить в цивилизованном обществе и не деградировать под влиянием дикарей. Здесь же единственные разумные создания — это кошки и драконы.
— Я… понимаю.
— Разве что твоя жена захочет нанести мне визит.
— Что?
— Не волнуйся. Мы ее не съедим. Но мы могли бы дать ей еще немного порошка, чтобы она смогла родить одного из нашего рода в более подходящей обстановке. Это достаточно редкостный талант — быть в состоянии…
— Нет! — вскричал Келвин, его вопль эхом подхватила Джон.
— Но я же ведь помогла ей! — обиженным голосом произнесла Мервания. — Учитывая, что у меня уже были драконьи ягоды, мне и впрямь совсем не обязательно было это делать.
— У тебя уже были… когда ты… рождение? — спросил он, остолбенев от изумления.
— Это все она и ее дурацкие сантименты! — сердито воскликнул Мертин под аккомпанемент такого же разъяренного рычания дракона.
Келвин понял, что Мервания в понимании химеры и впрямь очень великодушна. Она больше не нуждалась в том, чтобы он принес ей ягоды, но все-таки оказала ему исключительную услугу. Она спасла жизнь его жене.
— Что ж, в основном я сделала это ради потомства, — сказала Мервания. — Это неподходящее для Высшей Жизненной Формы измерение.
— Все равно, Мервания, спасибо тебе, — искренне сказал Келвин.
— Вот видишь, Мерв, что ты наделала! — обвиняющим тоном заключил Мертин. — Ты заставила его испытать благодарность к тебе. — И дракон зарычал с таким же отвращением.
— Но у него такое очаровательное и глупое представление обо мне! — защищаясь, заявила Мервания.
Все это слишком справедливо! Келвин проглотил комок, затем высказал тяжелую правду.
— Я — я думаю, что моя дочь на самом деле похожа на тебя, Мервания, и я не против, я не возражаю.