Медицинские и социальные проблемы однополого влечения
Шрифт:
В казарме автобата Миша свёл воедино основные детали, закреплённые импринтингом: солдатскую форму, запах немытых гениталий и солярки (всё это заменяет ему запах и вкус собственных фекалий, запечатлевшийся в тот злосчастный день), грубость партнёров, состояние собственной беспомощности, унижения, страха. Характерна наблюдательность Миши: он замечает, что наиболее агрессивно к нему относятся те, кого больше всех возбуждает садистский характер этого “массового минета”. Именно они выстаивают к нему повторную очередь.
Счастлив ли Миша? И да, и нет. Ведь его ежедневная унизительная каторга не даёт ему того удовлетворения, которым сопровождается самая обычная половая близость. Однако навязчивое выполнение сексуального ритуала, сходное с действием заводной куклы, приносит Мише своеобразное облегчение, словно он выполняет кем-то заданную
Вторая “сексуальная пружина” была заведена ещё раньше, чем первая. Речь идёт о гомосексуальной ориентации. Казалось бы, её определил характер импринтинга (ведь первый половой опыт связан с мужчинами), но это не совсем так. Сравним характер сексуальности Миши и другого молодого человека, отличающегося, как и он, низким порогом возбудимости глубоких структур мозга. Это мой пациент Ф., талантливый представитель одной из сфер искусства, о котором речь уже шла, приводя клинический пример импринтинга. В возрасте 4 лет, уединившись с другими детьми, они рассматривали гениталии друг друга. Вид гениталий девочки оставил Ф. равнодушным. Зато, увидев половой член мальчика, он возбудился настолько, что испугался силы собственной эрекции. Налицо сходство с Мишей: сексуальность обоих сформирована по типу запечатления. Но сам выбор объекта свидетельствует о том, что импринтингу Ф. предшествовала дифференцировка его половых центров по гомосексуальному типу. Точно так же обстояло дело и с Мишей. Если бы его первый сексуальный опыт был связан не с мужчинами, а с женщиной, то он всё-таки стал бы гомосексуалом или бисексуалом.
Не забудем и о третьей пружине , определяющей поведение Миши. Речь идёт о его психопатии. Разумеется, интервью с ним выдержано Лычёвым в мажорных тонах, но на самом-то деле ситуация трагична. Миша чувствует себя отщепенцем и изгоем. В казарме его застают соседки по микрорайону (приходящие по ночам к своим “ женихам ”– солдатам); дурная слава о нём разошлась по всей округе. Приличная карьера ему не светит, отношения с родителями испорчены, нет стимулов для развития.
Налицо парадокс, высвеченный историей Миши: он благодарен своим насильникам, которые, преждевременно пробудив его сексуальность, направили её в русло, максимально удалённое от того, что определяет человеческое счастье. Если бы не они, он стал бы гомосексуалом с более благополучным способом реализации полового инстинкта, избежал бы развития тяжёлой психопатии. Два негодяя сломали Мише жизнь, а сам “запрограммированный” вспоминает о них с благодарной нежностью.
Совершенно очевидно, что дети обоих полов, страдающие низким порогом возбудимости глубоких структур головного мозга, вне зависимости от их сексуальной ориентации, как никакие другие, нуждаются в защите от растлевающего влияния старших детей и тем более взрослых. В этом плане не совсем верна позиция Игоря Кона (1998), который пишет: “Ещё более важный вопрос – о роли самого ребёнка. В свете традиционных наивных представлений об имманентной детской “чистоте” и асексуальности, ребёнок – лишь пассивный объект сексуальных посягательств взрослого. На самом деле некоторые рано развившиеся дети сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, инициируя приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений и ласк. <…> Слово “совращение” не всегда правильно описывает характер таких взаимоотношений”. Кон, “разоблачающий” коварство детей, заманивающих взрослых в западню, не знаком с клиникой мозговых нарушений. Дети больны ; наличие у них неврологических дефектов не только не уменьшает степени ответственности взрослых, спровоцированных ими, но напротив, повышает её.
“Души доверчивой признанья”
Одна из газет, издающихся в Челябинске, привлекла внимание гомосексуалов. Благодаря ей “голубой люд” получил возможность переписываться и назначать друг другу встречи. Хотя очень скоро выяснилось, что такая переписка имеет и опасную теневую сторону, поток объявлений не скудеет.
Анализ объявлений даёт любопытные сведения о характере, вкусах, интересах, мечтах наших “голубых”
Из 185 обращений с предложениями о встрече 36 корреспондентов (19 %) в качестве мотивов для знакомства называют чувство одиночества, мечты об обретении объекта бескорыстной дружбы и любви. Приведу примеры таких вполне симпатичных объявлений:
“Привлекательный молодой человек, 22 – 176 – 64, брюнет с карими глазами, красивого телосложения, без вредных привычек, материально независимый; познакомлюсь с активным другом для любви и продолжительной дружбы”.
Подобным объявлениям прощаешь элементы саморекламы – таковы уж законы жанра: “Молодой привлекательный парень, 22 – 175 – 64, без вредных привычек, самостоятельный, образованный, воспитанный, общительный, здоровый; надеюсь на встречу с добрым, надёжным другом и братом (симпатичным). Хочется не только близких отношений, но и дружеского общения”.
Общие интересы – туризм, музыка, спорт – в качестве мотива к встрече предлагаются в 5,4 % объявлений. Ещё 1,5 % геев, написавших в газету, приглашают разделить их дополнительные девиантные пристрастия – фетишизм и трансвестизм.
Самый частый мотив публикации – удовлетворение полового поискового инстинкта. “Избирательность” таких субъектов ограничивается достаточно растяжимыми возрастными рамками и требованиями минимального набора стандартных внешних данных: “Есть большое желание попробовать, но где и с кем? 25 – 170 – 65; симпатичный бисексуал. Анонимность гарантирую” . Ссылки на любовь и дружбу при этом звучат не очень убедительно: “Двое молодых людей 23 и 36 лет ищут пассивного парня для приятного времяпрепровождения, дружбы и любви, в возрасте 20–34 лет, не манерного и т. д. Место для встреч есть” . Надеюсь, они нашли не очень манерным автора следующего объявления: “Симпатичный молодой человек, 30 – 176 – 75, пассивный, желает познакомиться с одним или двумя активными парнями для встреч и совместного времяпрепровождения. Постараюсь быть прилежным учеником. Отвечу всем”.
Пожалуй, вполне объяснимы следующие деловые предложения: “Я “голубой”, у меня есть друг. Ты “лесби”, возможно, у тебя есть девушка. Но мы живём по законам общества, которое не приемлет отличающихся от стандарта людей, а нам надо приходить на праздники, вечеринки и т. п. Давай поможем друг другу. Мне 22 года, студент, симпатичный, весёлый, неглупый. Надеюсь, ты не старше меня, симпатичная, интересна в обращении. Пиши”.
Аналогичные предложения, написанные девушками, встречаются реже; обычно они заслуживают понимания и уважения: “Лесбиянка выйдет замуж за гея, став ему верным другом и помощником на основе духовных взаимоотношений, искренности и братства. О себе: 23 г., гуманитарные интересы, серьёзна, постоянна, без вредных привычек”.
Менее привлекательными кажутся поиски спонсоров. Материальное вознаграждение за свою верность ждут 53,2 % из тех корреспондентов, что пишут о собственной пассивности. Они-то и лидируют в поисках покупателей, предлагая им свои ласки. В целом же с призывами к возможным “богатеньким” спонсорам обращаются 17,2 % геев.
В свою очередь, встречные обещания щедро заплатить своему возможному партнёру за любовь дают лишь 3 из 185 корреспондентов (1,6 %) (!). Вот одно из подобных объявлений: “Приятный мужчина познакомится с симпатичным парнем до 16 лет, до 176 см ростом. Если тебя Бог не обидел красотой и всем остальным, то возможна материальная поддержка”.
Между тем, авторы объявлений, обращённых к богатым покровителям и покупателям, чаще всего отнюдь не малолетние сироты. По возрасту все корреспонденты (включая и искателей “заработка”) распределяются следующим образом: 18–19 лет – 11,9 %; 20–30 лет – 67,5 %; 31–40 лет – 10,8 %; 41–50 лет – 3 %. Предлагаю читателю самому судить о том, насколько зрелы авторы следующих посланий (в сопоставлении с критериями зрелости половой психологии, перечисленными ранее):
“Верный, молчаливый, пассивный, среднего сложения, 21 год; обуть, одеть – и буду конфетка. Ищу активного друга, богатого, который станет щедрым спонсором. Нужно многое купить. Встречи днём”.