Медленнее, ниже, нежнее… Рассказы о мужчинах, людях и сексе
Шрифт:
– О! Дятел твой опять! Привет ему передай! Напиши ему, что я его дятлом обозвал! – хохотал он, плюясь крошками.
Я перестала отвлекаться на печенюшки и прятаться под столом, и положила на стол телефон, не прекращающий выстукивать послания.
– Слушай, дорого же… Он уже штук сорок настучал! – подсчитал дядя. – У него, что, денег много?
– На смс хватает… – ответила я, не отрываясь от кнопок.
– А у тебя откуда столько денег отвечать?
– Он кладёт.
– А,
– Только это и пишу…
Он положил печенюшку за щёку и задумчиво произнес:
– У меня тоже были истории.… Есть что вспомнить дедушке…
Я оторвалась от «пишущей машинки»:
– Расскажите!
– Да чего рассказывать… Я ж вечный командировочный. А в командировке как водится, все мужики холостые. И я не отставал, мягко говоря. Я вообще был передовиком всегда, – он тронул седую щетину на подбородке. – Всех до сих пор помню, но одну – особенно.… Сколько раз приезжал в тот город, был с ней, она ждала меня. Одна жила. Нежная такая, волосы длинные, голос тихий, такая хорошая, спокойная… Не то, что тётя твоя, хулиганка, которой запустить новым сервизом в стену обычное дело! – засмеялся он своим воспоминаниям.
– И что с ней? С тихоней? Было какое-то продолжение?
– Да какое продолжение… Я же на хулиганке был женат! На тетушке твоей! Сервизы ей новые привозил, чтоб было чего швырять. Но вот помню ту тихоню…
– А вы знаете, что с ней стало сейчас? Жива она вообще?
– Нет, не знаю… Пытался ее найти в одноклассниках, когда на старости лет интернет освоил, но не нашёл.
– А телефонов не осталось?
– Какие телефоны! Это ж было тридцать лет назад. Мне тогда сорок было, а сейчас, дай бог… Не знаю, может, и нету её уже. А если есть – так она старая совсем! Бабка! Зачем она мне? Не страшно быть дедушкой, страшно спать с бабушкой! – захохотал дядя и, посмотрев на часы, сделал громче телевизор: – О! Тихо! Новости! Надо знать, что в мире делается!
Я углубилась в свои смс-новости, строча их на фоне новостей из далёкой, холодной и неспокойной страны России.
– Он женат? – вдруг спросил дядя тревожным голосом российского диктора.
– Кто? – не сразу вернулась я в реальность.
– Дятел твой.
– Да.
– И дети есть?
– Есть.
– Понятно…
Дядя молча сидел перед телевизором, но смотрел в себя, словно пересматривал прожитую жизнь.
– Эта квартира по полгода пустая стоит, – произнес он после долгой паузы. – Приезжайте, живите. Напиши ему это.
Я оторвала голову от дисплея телефона.
– Вы это серьёзно?
– Да. Ключи я дам.
– Поощряете разврат?
– Не разврат, а любовь, – ответил дядя и посмотрел так, что я вдруг поняла: у любви нет прошедшего времени…
– Спасибо…
– Не
Я засмеялась. Телефон снова застучал.
– Вон твой дятел снова. Передавай привет ему от меня! И пусть приезжает.
Утром, когда я вышла с мятым лицом на солнечную кухню, бодрый дядя в белоснежной футболке и спортивных брюках заливал геркулес упругой струей кипятка.
– Доброе утро…. – промямлила я сонно.
– Доброе, доброе! Сделать тебе мою супер кашу?
– Нее, я сама как каша… Мне бы кофе…
– Это неправильно! На голодный желудок надо кашку кушать, а жидкость употреблять только через полчаса, а кофе вообще вредно пить!
– Ну и пусть… я кофе хочу…
Дядя покачал причёсанной седой головой и принялся за кашу.
– Ох, таблетки забыл приготовить! – он вынул из упаковок и выложил рядом с пиалой три цветные пилюли.
– Это от чего?
– Эта для пищеварения, чтобы не пукать, эта от давления, чтобы не упасть, если пукну, эта для мозга, для памяти, чтобы не забыть выпить таблетки, если пукнул и упал, – расхохотался он. – В общем, от старости. А твой-то этот дятел пьёт таблетки?
– Не знаю. При мне не пил.
– Ну да, ему рано еще…
Днём мы отдыхали после суматошного утра и сытного обеда. Дядя дремал в своей комнате, смотря, судя по высокохудожественному храпу, цветные сны. Я в своей комнате валялась на кровати с телефоном, в который тыкала пальцем все полтора часа и не заметила, как дядя тихонько приоткрыл мою дверь.
– Ку-ку! Не спишь? А я заснул! Сон такой видел… Куда-то я ехал с женщинами какими-то, попы помню, лица нет, но красиво! А ты все тычешь?
– Ага.
– О чём можно переписываться сутками, объясни мне?
– У нас вечно вечные темы. Их нельзя закончить, можно только прекратить… Вы заходите, что вы как неродной, в дверях?
Он улыбнулся, и, войдя, сел на краешек кровати в ногах. Потрогал мою щиколотку.
– Не замёрзла?
– Неа.
– Слушай, я хотел тебя спросить, вы где вместе были с ним?
– В смысле?
– Ну, куда ездили вдвоём?
– Никуда.
– Как никуда?!?
– Так. Встречались только в Москве.
– Часто?
– Сначала часто, потом редко. Сейчас совсем не видимся, только переписываемся.
– А деньги на телефон он кладёт, – уточнил дядя.
– Да.
Дядя похлопал по краю кровати и встал.
– Слишком много слов… – махнул он рукой и вышел из комнаты. – Приходи, чаю попьем! – услышала я его голос с кухни.