Медведь и соловей

Арден Кэтрин

Девочка подбиралась ближе, беззвучно, как котенок к кузнечикам. А потом бросилась. Три пирожка пропали в льняном рукаве. Дуня развернулась и заметила лицо девочки.

— Вася… — строго начала она, но Вася, испугавшись и смеясь одновременно, уже миновала порог и вышла к хмурому дню.

Время года менялось, и поля были полны обрезанных стеблей, припорошенных снегом. Вася, жуя медовый пирожок и обдумывая, где скрыться, пробежала по двору к домам крестьян и через калитку. Было холодно, но Вася не думала

об этом. Она родилась в холоде.

Василиса Петровна была некрасивой девочкой: худой, как стебель камыша, с длинными пальцами рук и большими ногами. Ее глаза и рот были слишком большими для нее. Ольга звала ее лягушкой из — за этого. Но глаза девочки были цвета леса в летнюю бурю, а губы — сладкими. Она могла впечатлять, когда хотела, была такой умной, что ее семья потрясенно переглядывалась, когда она забывала о здравом смысле и следовала за еще одной чудной идеей.

Груда побеспокоенной земли выделялась на снегу на краю собранного ржаного поля. Так не было еще вчера. Вася отправилась исследовать. Она понюхала ветер, поняла, что ночью пойдет снег. Тучи напоминали влажную шерсть над деревьями.

Мальчик девяти лет, миниатюрный Петр Владимирович, стоял на дне большой ямы и копал замерзшую землю. Вася подошла к краю и заглянула.

— Что там, Лешка? — сказала она с набитым ртом.

Ее брат прислонился к лопате и, щурясь, посмотрел на нее.

— Ты как думаешь? — Алеше вполне нравилась Вася, готовая на разные шалости почти так же сильно, как младший брат, но он был почти на три года старше и указывал ей на место.

— Не знаю, — сказала Вася, жуя. — Пирожок? — она протянула половину последнего с долей сожаления. Этот был самым большим и наименее пепельным.

— Давай, — Алеша бросил лопату и протянул грязную руку. Но Вася отпрянула.

— Скажи, что ты делаешь, — сказала она. Алеша нахмурился, но Вася прищурилась и собралась откусить пирожок. Брат сдался.

— Это крепость, — сказал он. — Для времен, когда придут татары. Я смогу тут спрятаться и стрелять в них.

Вася никогда не видела татар, не знала, какого размера требуется крепость, чтобы защититься от одного такого. И все же она с сомнением посмотрела на яму.

— Не очень — то она большая.

Алеша закатил глаза.

— Потому я копаю, кролик, — сказал он. — Чтобы она стала больше. Так дашь пирожок?

Вася начала протягивать пирожок, но замешкалась.

— Я тоже хочу копать яму и стрелять в татар.

— Ты не можешь. У тебя нет лука или лопаты.

Вася нахмурилась. Алеша получил свой нож и лук на седьмые именины, но год мольбы так и не подарил ей оружие.

— Не важно, — сказала она. — Я могу копать палкой, а лук отец даст позже.

— Не даст, — но Алеша не возражал, когда Василиса отдала половину пирожка и пошла искать палку. Они работали пару минут в относительной тишине.

Но копать палкой скоро надоело, хоть она и подпрыгивала каждые пару минут, чтобы проверить, не идут ли злые татары. Вася уже подумывала уговорить Алешу уйти с ней лазать по деревьям, когда над ними возникла тень: их сестра Ольга, тяжело дыша и злясь, отошла от костра и увидела брата и сестру, отлынивающих от дел. Она посмотрела на них свысока.

— В грязи по брови. Что скажет Дуня? И отец, — Ольга бросилась и поймала неуклюжего Алешу за спину рубахи, дети завопили, как испуганные перепела.

Василиса была длинноногой, как для девочки, быстро двигалась, и за это ей всегда доставалось, ведь она не могла спокойно доесть последние крошки. Она не оглядывалась, а бросилась бежать как заяц по пустому полю, огибая стебли с воплями радости, пока ее не скрыл лес. Ольга тяжело дышала и держала Алешу за воротник.

— Почему ты не ловишь ее? — возмутился Алеша, Ольга тащила его домой. — Ей всего шесть.

— Потому что я не Кощей Бессмертный, — сказала сурово Ольга. — И у меня нет лошади, способной обогнать ветер.

Они прошли на кухню. Ольга устроила Алешу у печи.

— Васю я поймать не смогла, — сказала она Дуне. Старушка подняла глаза к небу. Васю было сложно поймать, когда она не хотела быть пойманной. Только Саша мог это сделать. Дуня обратила гнев на сжавшегося Алешу. Она раздела ребенка у печи, протерла тряпкой, что оказалась колючей, и переодела его в чистое.

— Как не стыдно, — ворчала Дуня, пока терла. — В следующий раз расскажу вашему отцу. Он заставит тебя перевозить, рубить и удобрять всю зиму. Вот так. Копаться в грязи…

Но ее тираду перебили. Два высоких брата Алеши пришли, топая, на кухню, от них пахло дымом и скотом. В отличие от Васи, они не хитрили и сразу пошли к пирожкам, каждый сунул по целому в рот.

— Ветер южный, — сказал Николай Петрович, он же Коля, старший брат своей сестре, его голос был неразборчивым от жевания. Ольга взяла себя в руки и села вязать у печи. — Ночью будет снег. Хорошо, что звери в сарае, крыша починена, — Коля снял мокрые валенки у огня и устроился на стуле, схватив по пути еще один пирожок.

Ольга и Дуня смотрели на валенки с одинаковым недовольством. Замерзшая грязь запачкала чистую печь. Ольга перекрестилась.

— Если погода меняется, завтра половина деревни заболеет, — сказала она. — Надеюсь, отец придет до снега.

Второй юноша не говорил, но опустил охапку хвороста, проглотил пирожок и опустился перед иконами напротив двери. Он перекрестился, встал и поцеловал изображение Девы.

— Снова молишься, Саша? — сказал Коля с бодрой едкостью. — Молись, чтобы снег был легким, и отец не простыл.