Мефистон. Кровь Сангвиния
Шрифт:
— Уходите! — крикнул он, проносясь мимо них и слегка замедлив бег. — Вся крепость рушится!
— Стой! — воскликнула разгневанная Ливия. — Клинок…
— Клинок в опасности, — процедил космодесантник, даже не оглянувшись на нее. — В Вольгатис пробралась ведьма. Убирайтесь!
— Болван, — прошептала Ливия, когда он добежал до вершины лестницы.
Воин окинул взором разлом, преграждавший путь к хранилищу под грифоном, а затем кивнул и отступил на пару шагов, собираясь прыгнуть. Ливия с кривой усмешкой на лице покосилась на девочку.
— Почти все жители Галактики —
Колдунья повела клинком в сторону, будто отводя невидимый удар, и прошептала еще одно заклинание.
Космодесантник побежал, оттолкнулся от верхней ступени, ускорившись благодаря вспышке психического огня, но едва его ноги отделились от камней, как между ним и статуей в пространстве открылась рана, которую вывела ножом Ливия. Оттуда сочилось розово-голубое пламя, вязкое и липкое, растекающееся по воздуху.
Воин выругался. Он вызвал из посоха белый свет и ударил им в разлом, пытаясь остановиться на лету. Посох попал в край портала и застрял, будто якорь, но инерция была так велика, что нижняя половина тела космодесантника все же влетела в брешь и исчезла.
Ливия рассмеялась при виде повисшего в воздухе космодесантника. Казалось, будто его рассекло на половины. Но прогремевший в долине оглушительный взрыв не дал ей насладиться зрелищем.
Девушки содрогнулись и резко обернулись — над разрушенной крепостью к небу поднималась громадная грозовая туча из дыма и пыли, на гребне которой находились два силуэта — два сражающихся воина в таких же доспехах, что и только что скованный Ливией космодесантник. Они яростно атаковали друг друга сверкающими клинками, но не отводили взглядов от Эдикула Сакрум.
Когда край пылевого облака столкнулся с лестницей, воины врезались в нее с силой кометы, разбросав мертвые тела и обломки.
Глава 24
Антрос смотрел из своей мучительной темницы, как Мефистон и Рацел поднимаются на ноги. Лицо учителя выглядело гротескной маской, в которой слились суровые черты Рацела и насмешливая ухмылка Зорамбуса.
— Слишком медленно! — крикнул колдун, бросившись к женщине по ступеням.
Ведьма занесла нож, чтобы вновь рассечь реальность, но внезапно Рацел отлетел в сторону и врезался в ограждение. Мефистон шагал за ним, подняв пылающий клинок над головой, словно знамя; доспехи его горели варп-пламенем.
Под тяжестью закованного в броню Рацела ограждение треснуло, и он едва успел ухватиться за оплавившиеся камни, чтобы не упасть.
Пока Мефистон шел к своему одержимому другу, ведьма вела спутницу по ступеням к статуе.
Тем временем Антрос пытался высвободиться из метафизического разлома. Он чувствовал себя так, будто его ноги утопали в кипящей нефти. Было так больно, что лексиканий едва мог говорить.
— Клинок! — выдавил он, пытаясь привлечь
Властелин Смерти поглядел на него, а затем на женщину, включившую прыжковый ранец и летевшую над бездной, прижав девочку к груди.
Расходившиеся по броне Мефистона черные трещины проступали теперь и на его лице. По коже разошлась паутина из нитей ожившей тьмы. Старший библиарий выглядел, будто статуя из растрескавшейся слоновой кости.
Луций поглядел на Рацела и заметил, что лицо учителя искажается: он все больше напоминал Зорамбуса.
Мефистон завыл и поднял Витарус к небу, призвав с облаков неистовые молнии, а затем вонзил клинок в грудь Рацела. Улыбка исчезла с лица Зорамбуса, он замер, а затем пошатнулся и едва не сорвался в ущелье. Мефистон схватил его за руку. Из груди Зорамбуса полилась серебристая кровь, превращающаяся в таких же чешуйниц, как те, что ранее проникли в тело Рацела.
Тело эпистолярия обмякло в хватке Мефистона, в то время как маленькие твари засуетились и навалились друг на друга, образуя сверкающую гуманоидную форму. Мефистон вновь завыл; тьма извергалась из трещин на его теле. Он вырвал Витарус из плоти Рацела и ударил им серебристого призрака.
Алое пламя сорвалось с меча, впилось в еще не обретшего плоть Зорамбуса, и колонна багрового огня поглотила чешуйниц.
Пронзительный крик прорезал бурю, когда колдун наконец умер. Но гибель Зорамбуса не остановила красный огонь: он пронесся по осыпающимся крышам и шпилям, уничтожая все на своем пути, проложил багровую просеку через руины Вольгатиса и устремился к разваливающимся горным пикам за ними.
Удар был столь яростным, что Мефистона отбросило назад. Он тяжело рухнул на ступени, запутавшись в обгоревшей мантии, и остался лежать, яростно глядя в облака и выкрикивая фразы на разных языках. Он начал размахивать мечом, словно разя врагов, видимых лишь ему одному, и с каждым ударом по ступеням растекались волны пламени, рушившие статуи и испепелявшие трупы. Властелина Смерти окружил вихрь из огня и праха.
Антрос чувствовал, что его вытягивает из реального мира. Когтистые нечеловеческие руки тащили его в адское царство за гранью небес.
— Мефистон! — истошно завопил лексиканий.
Он напрягся, чтобы посмотреть на храм позади себя, и застонал от ужаса. Ведьма вытаскивала шкатулку из хранилища под статуей. Само хранилище и половина помоста еще тлели, оплавившись от колдовства. Пока Антрос ускользал из реальности, она спрыгнула вниз, подхватив одной рукой шкатулку, а другой — подругу, и торжествующе улыбнулась, падая в ущелье на пылающем прыжковом ранце.
Нечто извивающееся, словно змея, и мускулистое обвилось вокруг груди Луция и дернуло его на себя. Его посох едва держался на призрачной опоре, развевавшейся в воздухе, будто ткань.
— Мефистон! — снова закричал Антрос.
Из бури появилась шатающаяся фигура. Когда она приблизилась к Властелину Смерти, Луций понял, что это Рацел. Доспехи эпистолярия были залиты кровью, а лицо побелело, но он смог уклониться от волн пламени и повалил старшего библиария на ступени.
Мефистон схватил Рацела за глотку.