Мегаморф, или Возвращение Реликта
Шрифт:
Горан открыл коробку и достал блестящий браслет, состоящий из маленьких перламутровых подушечек.
– Знаешь, что это такое?
«Фрейм», – подсказал Нестор.
– Фрейм, – повторил Ясен.
– Верно. Фреймы бывают разные, но этот содержит информацию о рождении Конструктора в Солнечной системе и превращении нашего Метагалактического домена в игровую зону. Твой экстрарезерв начинает просыпаться, насколько я понимаю, поэтому ты должен выдержать информационный удар. Хотя… – Горан прищурился, дёрнул уголком губ, – ещё не поздно отказаться от этой процедуры.
– Нет!
– Я
– Нет.
– Будет интересно.
Ясен сделал непроницаемое лицо, надел на руку браслет… и едва не запаниковал! Потому что вместе с волной холода, прянувшей по руке к плечу, в голову вонзилась ошеломляющая пустота! Она стёрла всё, что было в сознании, и почти мгновенно заполнила мозг каскадами взрывающегося света, имеющего цвет, запах и вкус. Это была «живая» информация, находящая свободные ниши, окна и сосуды в базовой памяти Ясена и деловито раскладывающаяся по незанятым полочкам. Весь этот процесс проявления знаний сопровождался тихим бормотанием и свистом, будто молодой землянин летел сквозь многомерное пространство с большой скоростью, пронизывая бессчётное количество световых паутинок, каждая из которых несла определённый тематический порядок и смысл.
Через несколько мгновений процесс завершился.
Ошеломлённый Ясен посмотрел на запястье расширенными потемневшими глазами. Браслета не было. Он всосался под кожу без следа, представляя собой не материальный предмет, а сгусток энергоинформационного поля.
Кто-то похлопал его по плечу.
– Как ты себя чувствуешь?
Ясен поднял голову. И вселенная, вошедшая в него, развернулась в психике уже не калейдоскопом цветовых комбинаций, а реальным знанием происходящих тысячи лет назад событий.
– Я знаю…
– Вот и славно. – Горан сел за стол.
Ванесса подала гостю стакан с горячей беловатой жидкостью, напоминающей по вкусу горьковатую травяную настойку.
– Пей, это мохитовый тоник.
Ясен послушно осушил стакан, не обращая внимания на температуру жидкости. Голова прояснилась окончательно.
– Присядь.
Он сел на придвинутый стул.
Алонсо упёрся ладонями о столешницу, подался к нему.
– Что такое Космориум?
– Реакция Абсолютного Игрока, – ответил Ясен без промедления, – на появление незаявленных Игроков.
Присутствующие в комнате обменялись взглядами.
Горан покачал головой.
– Интересная формулировка – незаявленных.
– Он прав, – хмыкнул Алонсо. – Все разумные системы нашего домена не должны были участвовать в Игре как самостоятельные Игроки. Тартар, Чужая, Орилоух, Гея, да и сам Конструктор. Ну, хорошо, про войну законов вы знаете. А что такое Пресапиенсы?
– Архитектор, Конструктор. – Ясен подумал. – Инженеры.
– Которые в нашем домене не появились, из-за чего он и породил цивилизации биологического вида, то есть нас, гуррах, немоидов, негуманов и кучу других. Кстати, вы не усматриваете в этом вмешательства Абсолютного Игрока?
Ясен хотел сказать: не усматриваю, – но терафим опередил его:
«Скажи ему, что все клетки-домены Универсума настроены на индивидуальный
Ясен повторил фразу Нестора вслух.
Алонсо почесал череп, посмотрел на Милича.
– Я придерживаюсь другой точки зрения. Все мы живём только по воле Абсолюта, проявляющегося везде и во всём. Раньше говорили – по воле Бога. Хорошо, допустим, вы правы. Были Пресапиенсы, попытавшиеся изменить Метавселенную в соответствии со своими целями, появились мы, а что будет после нас?
– «Заумь», – пробормотал Ясен, вспомнив речи Истомы.
Ванесса и Горан подмигнули друг другу, сдерживая улыбки.
– Как? – озадачился Алонсо.
– Постразумные системы, Послесапиенсы…
– Почему же «Заумь»?
– Это термин моей дочери, – вмешалась Ванесса. – Ей очень нравится эта формулировка. «Заумь» – разумная система «за разумом», результат развития цивилизаций типа Геи.
– В древности существовала поговорка: ум за разум зашёл, – добавил Горан. – При оценке неадекватного поведения людей.
– Очень символично, – фыркнул Алонсо. – Ум за разум. Детский лепет на лужайке. Впрочем, мои коллеги недалеко ушли, они предпочитают называть коллективное бессознательное Геи, а по сути Игрока – ББ.
Горан засмеялся.
Ванесса посмотрела на мужа с неудовольствием.
– Что здесь смешного?
– ББ – это аббревиатура слов «безголовая баба».
– Чёрт-те чем занимаются ваши коллеги, Алонсо, – осуждающе заметила Ванесса.
Учёный пропустил её слова мимо ушей.
– Похоже, вы неплохо разобрались в информации фрейма, у вас действительно очень хороший экстразапас. А как вы думаете…
– Хватит пытать его узкоспециальными вопросами.
– Пусть прояснит мои сомнения.
Ванесса бросила взгляд на мужа. Тот кивнул.
– Чем, по-вашему, – продолжил Алонсо, – станет заниматься ББ… э-э, я имею в виду нашу «Заумь»?
«Скажи, что проблемы больших коллективных надразумных систем со сложно ориентированной логикой, – шепнул Нестор, – не поддаются человеческой оценке. Хотя Гея скорее всего после восстановления потенциала не станет заниматься пустой философией».
– Гея не станет заниматься пустой философией…
Брови Алонсо снова поползли на лоб, и Ясен поспешил добавить:
– Ваша «Заумь» наверняка попытается снова вступить в Игру.
– Как?
– Смогла же она нейтрализовать нагуали и стенки Космориума.
– С помощью других разумных систем. Подключились Сеятели, орилоуны, чужане, файверы.
– Они могут подключиться снова, – простодушно заметил Ясен. – Мы же приехали к вам для организации утраченных связей?
Алонсо взялся пальцами за костистый подбородок.
– Устами младенца… м-да! Об этом я не подумал. – Он глянул на Милича, в свою очередь разглядывающего гостя с недоверчивым уважением. – Я бы хотел с ним поработать. Не возражаете? С чем я не согласен, так это с оценкой «пустой философии». Уже паранормы начинали заниматься созданием этических полей высшей сложности, разработкой слабокорректных логик и смысловых конфигураций невозможного, а чем станут заниматься постразумные системы типа Тартара, одному Богу известно.