Мегрэ защищается
Шрифт:
— Его терроризировали. В течение нескольких недель он живет в постоянном страхе.
— Он говорил с вами об этом?
— Нет, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы не сомневаться в этом. Карола тоже заметила.
— Вы поняли, мадемуазель, почему я здесь?
— Чтобы допросить меня.
— Не совсем так. Я предпочитаю играть с вами в открытую. Как я уже сказал вам, в настоящий момент я не облечен никакой властью. Кроме того, у меня нет никакой уверенности, и все мои предположения довольно смутны… Никто не смог бы изобрести ловушку, в которую я попался,
Какие же причины заставили его попытаться обезвредить комиссара Мегрэ? Этот вопрос и был для меня отправной точкой. Но что я мог узнать о Мелане достаточно серьезного, что объяснило бы мне его поведение? И вновь мне помог случай! У Алин — возлюбленной Манюэля — первый раз в жизни заболели зубы, и, естественно, она обратилась к дантисту, живущему в доме напротив. Она, возможно, не очень умна, но у нее необыкновенно развита интуиция. Это женщина в полном смысле слова. Мелан задал ей два незначительных с виду, но лишних вопроса. Или, помнится, вы задали один из них: «Кто вас направил сюда?»
Такой вопрос зубной врач или его секретарь нередко задают пациенту. Второй: «Вы больше ничем не страдаете?»
Под впечатлением всей атмосферы этого дома Алин заставила работать свой мозг. Она вспомнила, что часто по вечерам видела свет в кабинете врача. Когда я ее спросил, она ответила, что с наступлением темноты к вам в дверь звонили одни только женщины…
— Меня по вечерам там не было.
— Я знаю. Но все же вы должны быть в курсе этих визитов.
— Послушайте, господин комиссар. Я согласилась принять вас из уважения к профессору Вивье. Я заявляю вам, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ни один волос не упал с головы доктора Мелана. Этот человек страдал всю свою жизнь, страдает сейчас больше, чем когда-либо, и будет страдать всегда…
— По мнению профессора Вивье, что бы ни случилось, психиатры решат, что Мелан не может полностью нести ответственность за свои поступки. Сам Вивье уже заранее заявил, что выступит в его защиту. Возможно, я и сам буду на его стороне.
— Вы?
— Да, я. Но мне нужна ваша помощь. Вы сами говорите, что он живет в страхе. Значительная часть преступлений совершается под влиянием страха.
— Все равно его посадят в тюрьму. А он не перенесет тюрьмы.
— Я слышал это от всех, кого арестовывал. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что доктор занимался абортами, не правда ли?
— Я поняла это в тот день, когда увидела в его шкафу инструменты, которые дантисту не нужны.
— Больше никаких улик вам не попадалось?
— Я не в состоянии уличать его…
— Видите ли, если бы у Мелана на совести было только это, вряд ли ваш патрон потерял бы до такой степени самообладание, чтобы поступить так, как он поступает последние несколько дней… Эта мысль не приходила вам в голову?
— Приходила.
— Почему?
Она отвернулась и после довольно длительного молчания пробормотала:
— То, что вы от меня требуете, ужасно. У него нет никого, кроме меня.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что он всегда был одинок. Абсолютно одинок.
Я знаю, он выходит, бывает в этом клубе, о котором вы говорите. Он делает это, чтобы успокоиться, возможно, и для того, чтобы…
— Вербовать клиенток?
— Я думала об этом…
— А Николь Приер?
— Подозреваю, что в первый раз она пришла за тем же, что и другие…
— Что и другие вечерние посетительницы?
— Да. У меня нет ее карточки. Это маленькая истеричка, которая бросилась ему на шею. Я уверена, что она преследует его. — Чувствуя, что ее нервы на пределе, Мотт поднялась и зашагала по комнате. — Вы подвергаете меня пытке.
— Вы предпочитаете, чтобы совершились новые преступления?
Она растерянно посмотрела в глаза комиссару:
— Откуда вы все это узнали? Вам сказала Карола?
— А Карола знает?
— Ладно! Говорить, так говорить до конца! Я больше не могу хранить эту тайну. Когда я только поступила к доктору Мелану, то была удивлена тем, что он удаляет меня из кабинета, когда принимает какую-нибудь пациентку…
— Вы говорите о дневных пациентках?
— Да. Ведь по вечерам меня там не было.
— Речь идет о любой пациентке?
— Нет. Для некоторых я играла нормальную роль ассистентки. Подавала доктору инструменты, подготавливала рентген и прочее…
— Но при появлении некоторых пациенток вас удаляли в ваш кабинет?
— Да.
— Без всяких объяснений?
— Доктор Мелан никогда не дает никаких объяснений.
— И у вас возникли подозрения?
— Да…
— А что случилось недавно, что утвердило вас в ваших подозрениях?
— Одна пациентка вошла к нему в кабинет и не вышла оттуда. Я удивилась, так как они всегда проходят через мой кабинет. Он ответил мне, что проводил ее по маленькой лестнице.
— А Карола отрицает это?
— Да. Ее кухня выходит на лестницу, и дверь всегда открыта. Кроме того…
— Я слушаю вас…
— Я не могу…
— Я приду вам на помощь… У доктора есть садовник?
— Нет.
— В таком случае он сам ухаживает за садом?
— Очень редко. Там больше сорной травы, чем цветов.
— И вы спросили у Каролы, не видела ли она той ночью в саду…
— Нет… Она сама заговорила со мной об этом…
— И вы никому ничего не рассказали?..
— Нет…
— Это единственный случай?
— Насколько мне известно…
— Значит, могли иметь место и другие случаи?
— Могли…
— И они могут произойти снова?
— Что вы хотите от меня?
— Чтобы вы помогли мне. Я не имею права пойти на улицу Акаций, где полиция может помешать мне войти в дом. Кроме того, если я пойду туда, не исключено, что Мелан пустит себе пулю в лоб. У него есть оружие?
— Да.
— Позвоните и скажите, что вам надо сообщить ему нечто важное и срочное, о чем неблагоразумно говорить по телефону. Попросите его прийти сюда. Полагаю, у него есть машина…