Механический ангел
Шрифт:
— Да, да. — Было видно, что Шарлотте тяжело справиться с раздражением, хотя она и очень старается. — И все-таки теперь мне кажется, что мы должны были сказать ей правду. Но поверь, я думала, что лучше сначала поговорить с мистером Мортмэйном и разузнать об этом деле как можно больше. Хотя ты прав. Он может вообще ничего не знать, а может и напротив знать слишком много. Знаешь, Генри, у меня на душе очень неспокойно.
И она вновь погрузилась в записи, которые некогда сама же сделала. Алекс Мортмэйн был единственным сыном доктора Холлингворта Мортмэйна, хотя и незаконным. Холлингворту удалось сделать неплохую карьеру, хотя он и начинал как скромный судовой врач. Работал он в те далекие времена на судне, курсирующем между Англией и Китаем. Судно это принадлежало одному богатому
50
Договор, заключенный 29 августа 1842 года между Китаем и Великобританией в результате поражения Китая в Первой опиумной войне (1840–1842).
Затем он перебрался из Шанхая в Лондон, продал торговые суда и приобрел большую компанию, которая производила часы всех моделей: от карманных до напольных. В общем, Аксель Мортмэйн был очень богатым и очень влиятельным человеком.
Экипаж остановился перед одним из ряда выкрашенных белой краской зданий с высокими, чуть ли не от пола до потолка, окнами. Дома эти соединяла широкая терраса.
Генри высунулся из экипажа, чтобы получше рассмотреть номер на медной доске, прикрепленной к воротам.
— Вроде приехали. — Он потянулся к двери экипажа.
— Генри… — начала Шарлотта и положила свою руку на его, не давая открыть дверцу. — Генри, помнишь, о чем мы говорили этим утром?
Он натянуто улыбнулся:
— Постараюсь не смущать тебя и не отвлекаться. Знаешь, мне вот иногда бывает очень интересно, почему ты вообще берешь меня с собой. Ты же знаешь, что я мямля и не умею находить с людьми общего языка.
— Ты не мямля, Генри, — мягко заверила его Шарлотта. Она нежно коснулась его лица, отбросила назад упавшие на глаза волосы… Но в последний момент сдержалась. Она знала… Нет, была убеждена: нельзя манипулировать Генри, пользуясь его добротой и любовью.
Оставив экипаж на попечение кучера Лайтвуда, они поднялись по лестнице и позвонили. Дверь тут же открыл лакей в темно-синей ливрее. Лицо его было донельзя надменным, словно на самом деле это он был хозяином дома.
— Доброе утро, — сказал он, однако это вежливое приветствие из его уст звучало почти оскорбительно. — Могу ли я спросить, по какому делу вы пожаловали к мистеру Мортмэйну?
Шарлотта покосилась на Генри, который с мечтательным выражением на лице смотрел куда-то мимо лакея. Не нужно было быть очень проницательным человеком, чтобы понять, что думает он в этот момент о винтиках, шестеренках и всевозможных хитроумных устройствах. Однако они явились сюда не для того, чтобы вести беседы о современных механизмах. Мысленно вздохнув, Шарлотта обратилась к лакею:
— Я миссис Шарлотта Грей, а это мой муж, мистер Генри Грей. Мы ищем нашего кузена — молодого человека по имени Натаниэль Грей. Мы знаем, что он работал на мистера Мортмэйна…
На мгновение — хотя Шарлотта и не поручилась бы за то, что это не было плодом ее воображения, — ей показалось, что она заметила вспышку беспокойства в глазах лакея.
— Мистер Мортмэйн управляет большой компанией. Вы же не ожидаете, что он знает местонахождение каждого работника. Это было бы невозможно. Скорее всего, вам лучше пообщаться с полицией.
Шарлотта прищурилась.
— Мы обращались, но полиция пока бессильна. Это так ужасно! Мы с ума сходим от беспокойства, уже и не знаем, куда бежать, к кому обращаться. Если бы мы могли увидеть мистера Мортмэйна хотя бы на секундочку…
Она расслабилась, поскольку лакей медленно кивнул. На лице его застыло растерянное выражение, словно он не понимал, почему уступил просьбам этой женщины.
— Я доложу мистеру Мортмэйну о вашем визите. Пожалуйста, подождите в вестибюле.
Он открыл широкую дверь, и Шарлотта последовала за ним в дом. Генри семенил позади. Он принял пальто Генри, шляпу и накидку Шарлотты, прежде чем оставить их вдвоем. Однако присесть он им так и не предложил — что ж, натура есть натура. Как только он ушел, супруги стали с любопытством осматриваться по сторонам.
Потолок вестибюля был высокий, лишенный столь модной в последнее время лепнины. Единственное его украшение — длинные шелковые флаги, на которых был вышит китайский иероглиф «Удача». В дальнем углу стоял серебряный гонг, судя по изображенным на его подставке символам, привезенный из Индии. На стенах висело множество пейзажей, выполненных тушью. Шарлотта узнала гору Килиманджаро, египетские пирамиды, Тадж-Махал, фрагмент Великой Китайской стены… Ей стало ясно, что Мортмэйну за свою жизнь довелось много попутешествовать и сейчас он очень этим гордился.
Шарлотта повернулась к Генри, чтобы узнать его мнение, но он, как всегда погрузившись в свои мысли, неотрывно смотрел на лестницу и беззвучно шевелил губами. Однако прежде, чем Шарлотта заговорила, в вестибюле возник лакей, вот только на этот раз на его губах играла любезная улыбка.
— Пожалуйста, проходите.
Генри и Шарлотта проследовали за лакеем до конца коридора, где тот открыл полированную дубовую дверь и предложил войти.
Они оказались в огромном кабинете с широкими, почти во всю стену, окнами, выходящими на площадь. Темно-зеленые занавески были раздвинуты, и Шарлотта ясно увидела экипаж Лайтвуда, ожидающий их возвращения. Лошадь лениво жевала овес, щедро насыпанный в привязанную к голове торбу, а извозчик, так и не слезший с козел, читал газету. Ветви деревьев все в зелени чуть покачивались, мимо шли люди, ехали экипажи, разносчики газет открывали рты в безмолвном крике… Да, в комнату не долетали звуки с улицы, и только тиканье настенных часов фирмы «Мортмэйн и компания» — название это было выгравировано на позолоченном циферблате — нарушало царящую здесь тишину.
Стоявшая в кабинете массивная мебель была сработана из темного дерева. Стены украшали головы экзотических животных, среди которых были тигр, антилопа и леопард, а также пейзажи, при первом взгляде на которые зрителей тут же посещали мысли о путешествиях в дальние страны. В центре комнаты возвышался большой стол красного дерева, на резной столешнице которого аккуратными стопками были разложены документы. Наверху каждой из этих стопок лежал какой-нибудь причудливый медный механизм. В углу стола стоял медный глобус, на подставке которого значилась надпись: «Глобус Земли с указанием самых последних географических открытий». Глобус этот был весьма патриотичен, потому как все территории, входящие в состав Британской империи или находящиеся под ее управлением, были выкрашены в один цвет — розовато-красный. Шарлотту всегда забавляли такие штуки, как глобусы мирян. Насколько она знала, мир на самом деле имел несколько другую форму.
За массивным столом сидел человек, который сразу же поднялся при их появлении. Это был маленький, энергичного вида мужчина средних лет с седыми волосами и пушистыми бакенбардами. Его кожа огрубела, совсем как у старого моряка, привыкшего бороться с ветром и палящим солнцем, светло-серые глаза были решительно прищурены. Несмотря на элегантный костюм, сшитый, судя по всему, у дорогого портного, он больше походил на путешественника, чем на успешного финансиста. Акселя Мортмэйна было легче представить капитаном уплывающего в неведомые страны судна, чем председателем совета директоров крупной компании.