Механикум

Макнилл Грэм

Шарак остановился, опустился на колени рядом с резервуаром и положил руку на теплое стекло. Перед ним плавал Индий Кавалерио, его тело слабо мерцало, словно светлый мрамор, но лицо почти полностью скрывалось за сложными устройствами, обеспечивающими связь с жизненно необходимыми системами. Двух людей разделяло всего десять дюймов закаленного стекла и целая пропасть измененной аугметикой анатомии.

— Я не испытываю чувства вины, — сказал Шарак. — Я знаю, что поступил правильно. В тот момент ты не мог

командовать Легио, и сейчас, несмотря на колоссальный прогресс, я считаю, что ты до сих пор к этому не готов.

— Тогда что привело тебя сюда?

— Мне нужна твоя помощь, Повелитель Бурь, — ответил Шарак. — И твой опыт. Боюсь, я сделан из другого теста, чем ты. Ты всегда был прирожденным лидером, а во мне этого нет.

— Говори, — подтолкнул его Кавалерио. — Пусть я теперь и не старший принцепс, я все еще остаюсь твоим другом.

Слова, призванные подбодрить Шарака, казалось, ранили его. Он поднял голову и взглянул на Агату.

— Может, мы могли бы поговорить наедине, мой принцепс?

— Агата — моя помощница, и все, что ты хочешь мне сказать, может быть сказано при ней.

— Хорошо, Повелитель Бурь, — согласился Шарак. — Ты не мог не заметить, что до сих пор не подключен ни к одной из внешних сетей. Медики решили, что излишняя информация может замедлить твое восстановление.

— И я, оглядываясь назад, могу только поблагодарить их за это решение, — сказал Кавалерио. — Ну, расскажи, что творится за стенами нашей крепости? Мортис уже получили взыскание за нарушение наших границ?

Шарак покачал головой.

— Нет, мой лорд, — сказал он, — не получили. Принцепсы Консилиата были поставлены в известность о случившемся, однако ни генерал-фабрикатор, ни принцепс Камул не ответили на запросы.

— Проигнорировали раскол между легионами и обращение консилиатов? Это безумие!

— Весь Марс готов погрузиться в пучину безумия, мой принцепс, — добавил Шарак.

— Что ты хочешь этим сказать?

Шарак и Агата переглянулись.

— Ситуация на Марсе обострилась почти до состояния настоящей гражданской войны. На Механикум едва ли не ежедневно обрушиваются все новые и новые несчастья, и к нам со всех сторон поступают просьбы о поддержке при помощи титанов.

— Просьбы от кого?

— Я получил послания от семнадцати кузниц, и во всех содержатся просьбы о вооруженном вмешательстве. С твоего позволения, мой принцепс, я хотел бы загрузить в твой резервуар последние сводки о текущей ситуации на Марсе.

— Конечно, — согласился Кавалерио. — Сделай это немедленно.

Шарак больше ничего не сказал и даже не пошевелился, но Кавалерио ощутил поток информации, хлынувший в интеллектуальный раствор резервуара через ноосферическую связь своего друга с марсианскими системами связи.

— Кровь Омниссии! — прошептал Кавалерио, как только

сведения стали поступать в его мозг через информационную мембрану.

В одно мгновение он узнал об ужасах Потери Целомудрия, вызванных скрапкодом, и о веренице катастроф, поразивших машины, и о растущей волне насилия, прокатившейся по всей поверхности Марса.

Он увидел кровопролитные схватки между кузницами из-за возродившихся феодальных распрей, увидел территориальные войны, жестокие приступы мстительности и яростные набеги на соседей ради захвата чужих знаний. По всему Марсу зарокотали боевые барабаны, возбуждая агрессию в сердцах его обитателей и привлекая маячивший на горизонте призрак гражданской войны.

Он с ужасом осознал, что раса Механикум, как бы сильно она ни выделялась из человечества, подвержена тем же самым порокам.

— Атака скрапкода началась как раз в тот момент, когда Мортис нарушили Линию Бури?

— Я думаю, нас затронули его первые порывы, — сказал Шарак. — Его поток был еще не плотным и разрозненным, да и усовершенствования, проведенные адептом Зетой, спасли нас от тяжелых последствий. А вот Легио Фортидус и Легио Агравидес больше нет. Их реакторы взорвались от перегрузки и разрушили обе крепости, а заодно и большую часть горы Эреб.

Кавалерио не стал комментировать это известие, но ему было очень тяжело сознавать, что два союзных Легио постигла столь печальная участь. Он стал более внимательно перебирать полученную информацию, отмечая противоречивые сообщения, приказы, запросы, петиции, угрозы и переговоры, которыми обменивались кузницы. В древнейшем культе Омниссии уже наметился раскол, и с обеих сторон начали образовываться хрупкие союзы и фракции.

Потоки бинарного кода носились по планете: кто-то требовал расторжения союза между Марсом и Террой, кто-то, наоборот, советовал усилить связи с оплотом Человечества. Что еще хуже, нечто подобное происходило и за пределами их мира, словно странствующие в космосе корабли и видения астропатов разносили страшную заразу, поражая контингенты Механикум, сопровождающих флотилии по всей Галактике.

— А что это за разговоры о Хорусе Луперкале? — спросил Кавалерио, снова и снова прочитывая имя первого примарха в бинарном коде. — Какое отношение ко всему этому имеет Воитель?

— Мы не можем сказать точно, мой принцепс, — сказал Шарак. — Та фракция, что агитирует за разрыв с Террой, похоже, избрала Воителя своим избавителем от Императора. Трудно определить точнее, поскольку их коды сильно искажены и мы улавливаем только громкие выкрики, где упоминается его имя.

— А эти сведения уже достигли Терры?

— Межпланетная вокс-связь неустойчива, но адепту Максималу, похоже, удалось на какое-то время установить контакт с Советом Терры.