Механизм
Шрифт:
— Этого недостаточно, Вам придётся пройти с нами, — потребовал он.
— Подождите, не нужно, — отложил в сторону газету мужчина. — Я уплачу за него.
Удивился не только инспектор, но и внимательно наблюдавшие за развитием истории пассажиры. Хоть какое-то развлечение в пути.
— Для начала Ваш билет, пожалуйста! — потребовал человек в униформе.
Он предъявил свой билет, юноше вернули его мелочь и одинокую банкноту, а после приняли полную оплату штрафа от щедрого спасителя. Сгорающий от стыда, во всяком случае так казалось со стороны, безбилетник сбежал в уборную, а служащие железнодорожной компании как ни в чём не бывало продолжили проверку билетов в вагоне. Впечатлённые развязкой пассажиры принялись обсуждать неожиданное событие. Не впечатлённые продолжили скучать, дремать и ждать.
По проходу,
— Бутерброды, печенье, шоколад! — словно машина выдавала она привычную рекламу содержимого своей тележки. — Кофе, чай, лимонад, соки!
Её периодически тормозили, клиенты набирали еды и напитков, а тележка пустела. На обратном пути к кладовой возвращали стаканы, кружки и оставшиеся от съестного обёртки. Тот, кто не успевал вернуть стакан или кружку до своей станции, не получал залоговых монет. Многие намерено не требовали их, чтобы порадовать работящую женщину с тележкой. Другие же могли и чужие стаканы сдать, чтобы получить на карман прибавку. За рейс несколько женщин подобной наружности, поделивших между собой ряд серебристых вагонов, по несколько раз дразнили желудки пассажиров. Их кормилица пошла на третий заход и даже самые стойкие сдались на милость благоухающей сытостью тележки.
— Налейте мне ещё стакан «Южного», — оторвался от газеты мужчина с сединой, — бодрит.
— Пожалуйста, — наполнила она стакан жидкостью весёлых цветов, — пейте на здоровье! Ещё что-нибудь? Бутерброды с сыром, ветчиной, ик…
— Нет-нет, уже хватит, спасибо, — как можно более вежливо отказался он.
— Мне бутерброд с ветчиной и чашку кофе, — подал голос вернувшийся на место, но всё ещё красный от стыда и волнений сосед. — И спасибо Вам за помощь, — обратился он уже к спасителю. — Я Клод Кланси. Билет действительно утерян, возможно ещё на вокзале. Я точно его покупал, не вру. В Дормуте я верну Вам всё до лиры, не сомневайтесь. Только скажите где Вас искать. А нет, так приходите сами к нам на свалку. Мой отец, Эрн Кланси, расплатится за меня. Не сомневайтесь…
— Верю, не беспокойтесь так, — успокоил его тот. — И со мной такое случалось в молодости. Вспомнилось, вот и помог. Я Ганс Дамер, агент адвокатского бюро «Лига». Возвращать долги — это хорошо. Разберёмся в городе.
— Конечно, господин Дамер, — впился в бутерброд молодой человек, — спасибо.
Тележка двинулась дальше.
«Южный» делали из смеси фруктовых соков и газированной минеральной воды. Причём создатели сего шедевра смешали их в таких пропорциях, что от одного соприкосновения с вкусовыми рецепторами, получался сказочный взрыв эмоций. Вспоминался апельсин, гранат, груша, банан, и ещё с десяток других фруктов, причём почти одновременно. Пузырьки щекотали нёбо, а присутствовавшая в составе минеральная вода освежала. Настоящее чудо. Как раз сейчас выскользнувший из-за больших деревьев солнечный свет заиграл на гранях стакана и добавил приятных эмоций моменту. Он сделал первый глоток, зажмурился от удовольствия, пауза, и снова глоток. Наслаждался содержимым стакана, пока тот не опустел. Вновь спрятался за газетой, возвращаясь к важному.
Мужчина был сыщиком и довольно долго работал на одно из частных остарских агентств. От информатора пришла зацепка по розыску двух особо опасных преступников. Вроде как кто-то подслушал как те намеревались залечь на дно в небольшом городке на западе Анарита. Учитывая обещанное за поимку бандитов вознаграждение, но особенно возможность прославить агентство, следовало хотя бы проверить. В их конторе трудилось немало сотрудников и каждый имел свою специализацию. Кто-то ловко раскрывал кражи, другие убийства, а иные только и годились для выслеживания супружеских измен. Он имел репутацию высококлассного охотника за головами. Выгода в этот раз могла быть довольно жирной, а потому инструктировал его сам господин Кнопс.
Их разговор, всплывший в деталях в голове детектива, внезапно прервался воспоминанием о сне. Это был сон Итана Велера. Несколько тысяч раз за долгие двадцать лет снившийся осуждённому за убийства, которых он не совершал, замес прошлого, настоящего и возможного будущего. Этот пафос мести предстал перед застывшим взором охотника за головами во всей своей неприглядной дурноте. Он был не просто удивлён, или растерян, но потрясён. Человек на берегу, расстрелянный полицией, казался очень знакомым. Сначала мужчина и вовсе подумал, что история про него самого. Однако, осознав, что он, детектив Ганс Дамер, никак не может быть тем мстителем, он принялся вспоминать свои прошлые дела. Нет, там не было никакого Итана Велера. Странный, чужой сон никак не вписывался в его жизнь. Придумав единственное логичное и верное объяснение, что сам недавно видел эту историю во сне, а ведь во сне чего только не насмотришься, Ганс вернулся к воспоминаниям о вчерашнем вечере.
Шеф даже руку пожал ему тогда на прощанье, что было для этого весьма неприятного человека равнозначно проявлению особого доверия. Видимо чинуши и вправду заинтересовали главу сыскного агентства неслыханным размером вознаграждения. Ганс тогда удивился стараниям старика. Единственный сын работал в агентстве отца. Зарекомендовал себя как мелочный, подлый и глупый засранец. Эл Кнопс явно собирался передать дело этому никчёмному болвану и все молились о здоровье и долголетии старика. Да и сам Ганс понимал, что как только кресло начальника займёт его сын, придётся искать новую работу. Не то, чтобы он особо переживал, ведь уже сейчас его пытались перекупить конкуренты господина Кнопса, но желанные перемены в двадцать тщательно избегают в сорок. Ему же сорок девять. В этом году исполнится пятьдесят. Так что «почти пятьдесят», но «ещё сорок девять» нравится больше. Скорее всего со скуки и бесцельности собственной жизни старик Кнопс возжелал стать политиком. А сам он, Ганс Дамер, к чему стремится?
С листком скупой информации о непростом жизненном пути злодеев он ознакомился тем же вечером. Братья имели силу, которая одновременно была их слабостью. Ни за что не расстанутся, а потому значительно облегчат поиски. Получалось, что они стоят друг за друга горой, неразлучны и при всём при этом очень разные. Сильный, агрессивный и очень опасный Вир прямая противоположность слабому, пассивному и добродушному Сету. Не так давно отсидели немалый срок за разбой. Обвинялись и в других преступлениях, но вина так и не была доказана. Родители погибли. Сначала отец Вира, после отец Сета и мать. Их приняла семья дяди. Вполне себе нормальная семья, но братья не выросли законопослушными гражданами. Фотографии, пусть и давние, специфические, из тюремной картотеки, всё одно получше словесных портретов. Он давно недоумевал почему заключённых не фотографируют на выходе из тюрьмы, ведь некоторые, как те же братья Орст, отсидев своё, разительно меняются. Система неповоротлива и крайне медлительна. Но это позволяет частникам обходить полицию, а значит больше плюс, чем минус, для самого детектива.
— Уважаемые пассажиры! — рассеял стройный ряд воспоминаний казённый голос из равномерно расположенных по вагону динамиков. — Следующая станция — Дормут. До прибытия десять минут. Конечная остановка. Просьба сразу по прибытии освободить вагоны. Не забывайте, пожалуйста, свои вещи. Благодарим за выбор нашей компании и будем рады видеть вас снова.
«Уважаемые пассажиры» зашевелились. Те, кто дремал, зевали и потягивались, читающие складывали газеты. Сметались с вешалок куртки и пальто, готовились к выходу сумки. В Остаре или Марке снижающий скорость поезд уже сопровождали бы пригороды, но не здесь. Дормутский железнодорожный вокзал стоял на окраине города, который только и растёкся невысокими домами за местом, где обрывались стальные рельсы.
Люди настолько охотно рассаживались по местам в Остаре, а после так спокойно провели несколько часов внутри стальной гадины, что сейчас поражали сыщика своим нетерпеливым желанием как можно быстрее покинуть столь уютное место. Он схватил сумку и не спеша влился в «жаждущую свободы» толпу. Почти не беспокоящее в вагоне солнце нагло приветствовало каждого, заставляя не только щуриться, но и улыбаться прекрасной погоде. Лёгкий ветерок, ни в пример кондиционеру, освежал и бодрил. На стоянке у перрона оживились вежливые таксисты. Поток бывших пассажиров растекался по привокзальной площади. Часть поглотил как раз подъехавший к остановке жёлтый автобус, другую вежливые таксисты, кого-то встретили родные и знакомые, остальные разбрелись кто куда.