Мелисандра
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что он нарочно… чтобы мамзель смогла сюда приехать?
– Я этого не говорила. Вы сами сделали такой вывод, миссис Соади.
– Господи спаси мою душу! Я ничего плохого не имела в виду. Знаю, хозяин – хороший человек, лучше и не надо. Но неужели все это правда?
– Нет причин сомневаться, миссис Соади. Мелисанда – его дочь, его незаконнорожденный ребенок.
– Проще сказать, ублюдок, – произнесла миссис Соади приглушенным голосом. – Никогда бы не подумала!
– Ну вот, миссис Соади, я вам доверилась. Вы не должны говорить об этом ни одной живой душе. Это наш секрет.
– Ну
– Не забудьте о своей клятве, миссис Соади. Если правда выплывет наружу, я и представить не могу, что сделает хозяин!
– Бог ты мой! Чтоб мне провалиться! Ой, я совсем забыла про обед.
Миссис Соади встала из-за стола. Ее маленькие глазки блестели, но думала она вовсе не о молочном поросенке, которого собиралась готовить, а о странных делах, что творились в хозяйском доме.
Некоторое время миссис Соади будет рассеянной, и Микер поймет: у нее что-то на уме. А старик Микер в том, что касается сплетен, ничем ей не уступает. Он не даст ей смаковать эту тайну в одиночестве, заставит ею поделиться.
«И это будет очень скоро, – размышляла Уэнна. – А потом это станет известно и остальным слугам. Они станут перешептываться и сплетничать насчет необычных отношений между хозяином и мамзелью. Вскорости эти сплетни достигнут ушей хозяина. И тогда, милашка мамзель, насколько я знаю сэра Чарльза, тебя здесь держать больше не станут и ушлют подальше, чтобы о тебе не было ни слуху ни духу! Как умно я придумала избавиться от тебя!»
Глава 2
Октябрь принес с собой штормовые ветры. Дождь, налетавший с моря, клонил к земле пихты, обрушивался на дома, затекая в оконные щели и под двери. Море, свинцово-серое и злобное, оставило рыбаков без улова. Безутешные, они собирались в «Веселом морячке», толкуя, как и в любой другой год, о штормах, от которых рыбаку нет житья. Туман опустился на землю, словно мокрый занавес.
– Повсюду сырость! – сетовала миссис Соади. – В моих туфлях за одну ночь заводится плесень.
Мистер Микер жаловался на свой ревматизм. Только Пег была благодарна погоде. Уж теперь-то ее возлюбленному волей-неволей приходилось сидеть дома, а всем известно: если рыбак не выходит в море, его нужно как следует утешить, – заговор Тэмсон, похоже, подействовал!
Мелисанда не находила места, снова и снова спрашивая себя, окажется ли ее утыканная булавками луковица столь же действенной, как восковая куколка Пег. От природы Мелисанда обладала веселым нравом, и первое потрясение от неприятной ситуации, в которой она оказалась, уступило место привычному оптимизму. Нужно жить сегодняшним днем. Ей всего шестнадцать лет, и каждая неделя, казалось, заключала в себе целую вечность. Так стоит ли слишком серьезно размышлять о будущем? А что касается Фермора, то его чувства к ней объясняются просто: она склонна к дурным поступкам, разве монахини не говорили, что ни один дурной поступок не обходится без участия Мелисанды? Фермор порочен, подобно Сатане, он склоняет ее в грех, и это вполне естественно. Фермор искушал ее, считая способной легко поддаться искушению. Людям, как известно, следует любить святых и ненавидеть грешников, но человек помимо воли своей тянется к грешникам, и она, бедная маленькая
С кем она могла говорить о любви в монастыре? Пекарь угощал ее пирожными, к ней тепло относился Лефевр, но это была дружба. Сэр Чарльз привез ее сюда, но сделал это, побуждаемый добротой. А любовь, словно вино с пастернаком, ударяла в голову. Значит, решила Мелисанда, ей простительны мысли о Ферморе. Он всего лишь искушает ее, точно так же, как один из дьяволов с вилами, изображенных на алтарной завесе, искушал святого Антония и святого Франциска.
Пег частенько прокрадывалась к ней в комнату по болтать, считая, что они стали родственными душами после того, как вместе ходили к Тэмсон. Пег ставила поднос и принималась болтать о своем рыбаке. Девушка при этом раскачивалась на каблуках, теребила волосы, и взгляд ее теплел.
Пег вдруг пришло в голову, что в рыбака она влюбилась из-за мамзель. До появления в доме Мелисанды ее мыслями владел господин Фермор. Пег просто не могла в кого-нибудь не влюбиться, но она отнюдь не была мечтательницей, считая любовь чувством, требующим взаимности. А господин Фермор перестал обращать на нее внимание и пребывал в рассеянности, когда она приносила ему горячую воду, и все потому, что мысли его были заняты мамзель. Тогда Пег, хорошенько оглядевшись, отыскала своего рыбака.
– Кажется, мой заговор подействовал, – сообщила Мелисанда. – Тэмсон Трекуинт – просто замечательная.
– Да, замечательная, – поддержала Пег. – Правда, ячмень у миссис Соади так и не прошел. А все этот старый кот. Ужасная тварь. Ничего волшебного в нем нет. А знаете, мамзель, я никогда прежде не слышала, чтобы кто-то хотел отвратить от себя любовь…
Пег силилась выразить свою мысль, но никак не могла подобрать нужных слов. Ее занимало, что же становится с такими людьми, как мамзель. Да, Пег знала, гувернантки есть и у Данесборо и у Ли. Но они не из тех, в кого влюбляются. Существуют также компаньонки вроде той, что живет у леди Говер. Все это были женщины средних лет, и Пег испытывала к ним смутное презрение.
Как быть этим гувернанткам и компаньонкам? Как сыскать подходящую пару? Им никогда не выйти замуж за господ вроде мистера Фермора и Фрита Данесборо, а стать женой шахтера или рыбка они сами не захотят. Да, невеселая это судьба – быть гувернанткой или компаньонкой. Но молодая компаньонка – это уж совсем странное положение.
Пег спрашивала себя: что станет с Мелисандой, когда мисс Каролина выйдет замуж? Возьмет ли она ее с собой? Если да, то это будет просто поразительно. Ну а если не возьмет – сможет ли мамзель остаться в доме? И при ком тогда она будет состоять компаньонкой?
Это было слишком сложно для Пег, потому она снова вернулась к мыслям о своем рыбаке. Если все сладится, то они поженятся, и Пег переедет в его домик у моря. Она шла по проторенной дороге. А вот мамзель ступила на извилистую тропинку, которая неизвестно куда ее выведет.
– Мамзель, – решилась она наконец задать не дающий ей покоя вопрос, – что вы станете делать, когда мисс Каролина выйдет замуж?
Мелисанда, помолчав немного, ответила:
– Я не знаю.
Но Пег смотрела на нее с сочувствием, а Мелисанда в нем не нуждалась, а потому почти с вызовом сказала: