Мелкий бес
Шрифт:
Во время всего эдиционного процесса, продолжавшегося чуть менее двадцати лет, Сологуб вносил в текст романа отдельные незначительные исправления: стилистические, синтаксические, лексические (заменял отдельные слова и словосочетания, добавлял или изымал слова), орфографические (менял прописные и строчные буквы в словах, написание слов, краткую форму творительного падежа существительных, прилагательных и местоимений — на полную: было — ой, ем, стало — ою, ею); во втором издании романа заменил астериски, разделявшие фрагменты текста в пределах главы, на пробелы (когда пробел попадал на последнюю строку страницы, то он исчезал, что влекло за собой искажение текста). [409]
409
Подробно см.:
На протяжении нескольких лет «Мелкий бес» печатался в одном издательстве, нередко в очередном издании повторялись ошибки предыдущего (авторские, корректорские, типографские) и появлялись новые. Последовательную правку текста Сологуб произвел в седьмом издании романа. Последнее прижизненное издание (1926) повторяет текст седьмого, хотя его правка отражена не полностью (отсутствуют эпиграф и авторские предисловия, непоследовательно учтены пробелы). В последнем издании была сделана попытка приблизить текст к современной орфографической и синтаксической норме, однако исправления были внесены непоследовательно, произведенная правка в целом имеет беспорядочный характер (например, наличие или отсутствие запятой перед союзом и в соединительной конструкции с однородными сказуемыми).
В настоящем издании текст романа «Мелкий бес» воспроизводится по седьмому изданию: Сологуб Ф. Собр. соч. СПб.: «Сирин», 1913. Т. 6. Это единственное прижизненное издание, в котором произведение представлено в полном объеме, то есть с полным корпусом текстов, обрамляющих основной текст, — эпиграфом и авторскими предисловиями (ко второму, пятому и седьмому изданиям). [410]
Особенности авторской правки в основном сохранены в соответствии с корректурой седьмого издания (ИРЛИ. Ф. 289. On. 1. № 97–3), кроме тех случаев, где сам автор был не последователен и отступал от принятых грамматических и синтаксических языковых норм.
410
О значении служебных (сопровождающих) текстов в «Мелком бесе» см.: Ильев С. П. Русский символистский роман. Аспекты поэтики. Киев: Лыбедь, 1991. С. 10–16.
Прежде всего это касается написания однородных сказуемых с сочинительным союзом м. Согласно современной норме, запятая в таких случаях не ставится. Правила «Русского правописания», составленные академиком Я. К. Гротом, действовавшие в России до языковой реформы 1918 года, запятую в этой позиции допускали, ее отсутствие или наличие не считалось ошибкой. [411]
Сологуб, как правило, сознательно сохранял запятую в однородных сказуемых с сочинительным союзом и. В корректуре седьмого издания романа он восстановил снятую корректором запятую, сопроводив свое исправление пометами: так! и: исправив, печатать. Однако этот пунктуационный принцип не был проведен им последовательно как в оригинале, так и опубликованном тексте. Писатель не всегда ставил запятую перед союзом м, соединяющим сказуемые со значением одновременных и несменяемых действий («разом заговорили и засмеялись») и в некоторых других редких, не поддающихся систематизации, позициях; в отдельных случаях он пропустил корректорскую правку и не вставил запятую в типологических соединительных конструкциях. Возможно также, что каждый конкретный случай (наличие или отсутствие запятой перед союзом и в соединительной конструкции с однородными сказуемыми) имел в тексте свою мотивировку.
411
В случае, «когда из двух сказуемых, соединенных союзом м, второе означает либо позднейшее действие, либо следствие того, что выражено первым, то и перед союзом и ставится запятая» (Грот Я. К. Русское правописание. СПб., 1885. С. 99).
Тенденция фиксировать дополнительные паузы, по-видимому, объясняется стремлением Сологуба к ритмической организации прозы, потребностью приблизить ее к поэтической речи (характерная черта писательской манеры прозаиков-модернистов, многие из которых выступали и как поэты). Кроме того, дополнительная пауза, особенно в коротких фразах (нередкий случай в «Мелком бесе») придает языку романа, отчасти ориентированному на синтаксис и динамику библейского стиля, дополнительную экспрессию; этот прием вызывает ассоциации с «вечным» текстом и усиливает его метафизическое звучание.
С точки зрения современной грамматической нормы, следование авторской воле Сологуба в вопросе написания однородных сказуемых с сочинительным союзом и неизбежно приведет к пунктуационному хаосу. Об этом свидетельствует опыт последнего прижизненного издания романа (1926) и современного, подготовленного В. А. Келдышем и М. В. Козьменко, см.: «Мелкий бес». М.: Художественная литература (1988). Чтобы избежать дополнительных грамматических ошибок и одновременно сохранить все своеобразие классического текста — произведения конкретной исторической эпохи и культурной ориентации, в настоящем издании было принято компромиссное решение.
Основной текст романа «Мелкий бес» печатается без учета отмеченной особенности авторской пунктуации и в соответствии с современной грамматической нормой. Зато в ранней редакции романа авторская пунктуация сохраняется и текст воспроизводится по оригиналу — беловому автографу романа (РНБ. Ф. 724. № 2–3).
В настоящем издании также сохраняется авторское написание (через дефис) словосочетаний, наподобие: щеголевато-одетый, суетливо-убегающий, нарочитовизгливые и т. п., хотя они и противоречат грамматическим нормам. По-видимому, с точки зрения Сологуба, образование новых слов посредством соединения в одно сложное слово наречия и причастия или наречия и прилагательного давало новое качество смысла, которое невозможно было выразить при раздельном написании предлагаемых им слов. В седьмом издании совмещаются разные способы передачи внутренней речи героя: либо по правилам написания прямой речи, либо она вообще не выделена. В настоящем издании в подобных случаях в основном тексте сохраняется написание по седьмому изданию, в тексте ранней редакции — по оригиналу.
Авторская корректура сохранилась не в полном объеме — без окончания XXVIII главы и последующих глав. Пунктуация и написание словосочетаний в этой части текста были приведены в соответствие с принятой авторской нормой по седьмому изданию романа и оригиналу.
В седьмое издание романа Сологуб внес изменение в написание имени Недотыкомка. Во всех прижизненных изданиях (за исключением седьмого, девятого, а также посмертных) это слово последовательно печаталось со строчной буквы. В корректуре седьмого издания на странице 328 (глава XXV), внизу под фрагментом, начинающимся словами: «Передонов придумал средство: намазал весь пол клеем, чтобы Недотыкомка прилипла…», имеется авторская помета: «С этого места имя Недотыкомка становится им(енем) собственным, с большой буквы». Помета обведена карандашом. Вот почему в настоящем издании написание имени Недотыкомка принято в соответствии с авторской волей.
Во всех переизданиях Сологуб последовательно сохранял язык произведения, который, с точки зрения нормы, не является строго литературным: язык романа насыщен просторечиями, диалектизмами и конструкциями, построенными не по правилам грамматики, в соответствии с особенностями разговорной речи и провинциального вкуса.
В работе над языковой тканью «Мелкого беса» писатель стремился к «ненормативности»: с этой целью он делал многочисленные выписки из словаря В. И. Даля (см. об этом выше в разделе «История текста романа „Мелкий бес“»), собирал просторечные формы, записывал разговорную речь знакомых и затем вводил этот материал в текст романа. В октябре 1898 года Сологуб писал А. А. Коринфскому: «Под влиянием газетного языка и под тяжелым грузом усердно вносимых в язык чуждых примесей наша речь становится какою-то тусклою, чахлою; мало у кого русская речь развертывается во всей силе и красоте. А между тем в русском языке, в областных говорах, в старых книгах есть удивительные по красоте словечки, сочные, благозвучные, меткие, такие, которые должны были бы войти в книжную прозу и в разговорный язык, весьма у нас неточный». [412]
412
РГАЛИ. Ф. 257. On. 1. № 72. Л. 8 об.—9.
В настоящем издании текст романа «Мелкий бес» воспроизводится с сохранением всех локальных особенностей словоупотребления и отраженных в нем специфических речевых отклонений от литературной нормы, а также ритмико-синтаксических особенностей стиля Сологуба. Просторечные и диалектные слова (по необходимости) сопровождены в примечаниях отсылкой на «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля. В 4 т. (М.: Терра, 1995) и «Словарь русских народных говоров» (Л., СПб.: Наука, 1965–2001; издание продолжается), с указанием тома или выпуска.