Мелкий снег (Снежный пейзаж)
Шрифт:
Чтобы попасть в дом Номуры, требовалось, однако, пройти метров пятьдесят по довольно крутой, узкой и неровной тропинке. Номура радовался, как ребёнок, и, казалось, готов был прыгать от восторга. Он сразу же призвал прислугу и распорядился раздвинуть ставни в гостиной, откуда открывался вид на море, а пока что пригласил гостей в свой кабинет, после чего провёл их по всем комнатам, включая и кухню. Это был и в самом деле довольно скромный одноэтажный наёмный домик всего в шесть комнат. В одной из комнат Номура подвёл их к домашней божнице, на которой стояли фотографии его покойной жены и детей. Когда всё наконец перешли в гостиную, Дзимба не замедлил польстить
— О, какой великолепный вид! В самом деле, море и порт видны отсюда лучше, чем из ресторана «Пекин».
Тэйноскэ же и его спутницы, напротив, чувствовали себя в этой гостиной весьма неуютно: дом Номуры примостился у самого края высокой скалы, и стоило выйти на веранду, как возникало ощущение, что вот-вот свалишься вниз.
Наскоро выпив кофе, госта уселись в ожидавшую их машину.
— Да, господин Номура был сегодня в ударе, — сказал Дзимба, как только машина тронулась.
— Это верно, я ещё ни разу не видела его столь оживлённым, — согласилась г-жа Дзимба. — А всё потому, что рядом была прелестная молодая особа… Ну вот, Сатико-сан, по-моему, намерения господина Номуры ясны без всяких слов. Теперь дело только за вами. Он, конечно, не богат, и это большой недостаток, но с таким родственником, как господин Хамада, ему вряд ли придётся бедствовать. Быть может, следует специально поговорить об этом с господином Хамадой?
— Спасибо, вы очень любезны, — несколько принуждённо ответил Тэйноскэ. — Но прежде нам нужно всё хорошенько обсудить с родственниками в «главном доме»…
Выходя из машины, Тэйноскэ подумал, однако, что его слова могли прозвучать излишне резко, и, желая сгладить неловкость, трижды поблагодарил супругов Дзимба за приятно проведённый вечер.
29
Спустя два дня, утром семнадцатого числа, г-жа Дзимба снова появилась в Асии. Она весьма смутилась, узнав, что после смотрин Сатико снова слегла, и на сей раз просидела у её постели не более получаса.
Собственно говоря, призналась г-жа Дзимба, она приехала сюда по просьбе господина Номуры, чтобы, так сказать, замолвить за него словечко. Побывав у него дома, Сатико, по-видимому, получила представление о том, как он живёт. Пока он один, это скромное жилище его вполне устраивает, но после свадьбы он намерен сразу же нанять другой дом, более достойный этого названия. Ради жены он готов сделать всё, что только в его силах, особенно если ему посчастливится получить в жены Юкико-сан. Хотя господин Номура и не богат, он обещает позаботиться о том, чтобы она ни в чем не нуждалась.
Кроме того, продолжала г-жа Дзимба, у неё состоялся разговор с господином Хамадой, который, зная, как горячо заинтересован двоюродный брат в этом браке, просил её всеми силами поспособствовать тому, чтобы предложение было принято. Он понимает, что отсутствие у господина Номуры какой-либо недвижимости может выглядеть в глазах невесты серьёзным препятствием, и обещает что-нибудь придумать. Одним словом, денежные дела господина Номуры он берёт на себя. Разумеется, с ходу ему было трудно сказать, какие именно шаги он намерен предпринять, но он совершено ясно дал понять, что, пока он жив, господину Номуре не придётся испытывать денежных затруднений. А раз это говорит такой солидный человек, как господин Хамада, его слову можно верить…
Что же до господина Номуры, заметила далее г-жа Дзимба, то, несмотря на свой несколько мрачный вид, он обладает по-настоящему добрым, отзывчивым сердцем. Он был на редкость заботливым мужем — так утверждают люди, знающие его ещё со
Чтобы подготовить почву для отступления и не ставить под удар Юкико, Сатико ответила г-же Дзимба, что, какова бы ни была воля сестры, решающее слово в этом вопросе принадлежит не им с мужем, а «главному дому». Они с Тэйноскэ всего лишь, так сказать, посредники, наведением же справок о господине Номуре занимаются старшая сестра с зятем.
Перемен к лучшему в состоянии Сатико всё не наступало, врачи предписали ей полный покой, и поэтому она была лишена возможности сразу поговорить с Юкико. Лишь на пятый день после смотрин Сатико наконец удалось залучить сестру к себе в комнату.
— Ну как тебе господин Номура, Юкико?
В ответ та лишь неопределённо пожала плечами. Тогда Сатико в общих чертах пересказала ей разговор с г-жой Дзимба.
— В её словах есть резон. Но… ты выглядишь так молодо, что рядом с тобой он кажется дряхлым стариком. Как ты сама считаешь?
Сатико внимательно следила за выражением лица сестры.
— Мне кажется, этот человек не будет ни в чем мне перечить. Я смогу жить так, как мне захочется.
Ничего более определённого Юкико не сказала. Сатико, однако, хорошо понимала смысл её фразы «и смогу жить так, как мне захочется»: Юкико наверняка имела в виду возможность беспрепятственно приезжать в Асию, как только ей вздумается. С другим мужем это было бы не так-то просто, но Юкико, как видно, полагала, что, выйдя замуж за этого старика, вправе рассчитывать хотя бы на такое утешение.
Любому мало-мальски уважающему себя мужчине сама эта мысль показалась бы оскорбительной, подумала про себя Сатико, но этот старичок, судя по всему, даже узнав об истинных мотивах Юкико, всё равно умолял бы её выйти за него замуж. Впрочем, выйдя замуж, Юкико, возможно, поймёт, что всё гораздо сложнее, чем ей сейчас кажется. Не исключено, что глубокая, искренняя привязанность престарелого мужа вызовет в ней ответное чувство и она забудет Асию, тем более если у неё появится ребёнок. Вообще говоря, ей, Сатико, следовало бы быть благодарной этому человеку, который столь горячо желает брака с её засидевшейся в невестах сестрой. Он вовсе не заслуживает той огульной неприязни, которую Сатико к нему питает.
— Что ж, возможно, ты и права, — сказала Сатико, но, как ни пыталась она добиться от сестры более ясного ответа, та лишь отшутилась:
— Не расспрашивай меня больше ни о чем, а то я расплачусь…
На следующий день, лёжа в постели, Сатико набросала коротенькое письмо в Токио, в котором сообщала только о том, что смотрины состоялись. Ответа от Цуруко, однако, не последовало.
С наступлением недели Хиган Сатико начала понемногу вставать. Однажды утром, обрадовавшись по-весеннему ясному небу, она вышла из своей комнаты на веранду, чтобы погреться на солнышке, и увидела направлявшуюся в сад Юкико. Она собралась было окликнуть сестру, но потом подумала, что та, должно быть, хочет побыть одна, пока Эцуко в школе.