Мелочи жизни
Шрифт:
— Поговори. Кстати, Маш, я не тебя видел позавчера на выставке?
Маше показалось, что она сейчас упадет. Спазм сосудов головного мозга, как сказала бы свекровь. Хотя, если бы Анна Степановна узнала, что именно делала на выставке Маша, она сказала бы совсем иное.
Итак, Гоша ее видел. Интересно, кто еще?! Только этого не хватало!
— В Сокольниках. На голландском стенде, — продолжал вспоминать Гоша.
— Да нет. Конечно, нет! Я! На выставке?! Что мне там делать?!
—
Маша больше не могла отшучиваться.
— Да ты в своем уме?! — резко произнесла она. — Показалось тебе...
— Да я тоже так подумал... — удивленный жесткостью в интонациях сестры, миролюбиво согласился Гоша. — Мне всегда что-то кажется. Ну ладно... И, в очередной раз чмокнув Машу в щеку, Гоша вышел из квартиры.
Когда Маша вернулась в кухню, Анна Степановна как-то странно посмотрела на нее. Что-то услышала? Заподозрила?
— Это Гоша был?.. — уточнила свекровь и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Слушай, Маш. Тебе не показалось, что Гоша как-то... Ну... Чуть ли не испугался, когда меня сегодня увидел?
Такого поворота Маша не ждала.
— Гоша? Вас испугался?
– Да.
— Да ну что вы! Просто удивился. Вы же, наверное, давно не виделись.
— Нет. Он заходил к нам. Совсем недавно. Накануне этого несчастья.
— Вы про папку?
Анна Степановна кивнула.
Так вот оно что. Неужели она считает, что папку украл Гоша. Зачем? Что он будет с ней делать?
— А чего он у вас?..
— Лекарство принес, — перебила Анна Степановна. — Он же нас снабжает... Мы без него как без рук...
— Да. Я знаю. Без Гоши все как без рук. Если бы Сергей так мог.
— Ну не все же рождаются бизнесменами! По статистике всего четыре процента имеют такие способности.
— Н-да. Я понимаю.
— Зато Сергей талантливый инженер. Маша лукаво покосилась на свекровь.
— Талантливый?
— Но ты же сама говоришь, его повысили.
— Талантливым хорошо быть в двадцать лет, — неожиданно резко ответила Маша. — А в сорок пора стать преуспевающим. Нет, может быть, я, конечно, не права...
Хлопнула входная дверь, и в кухне возник Сергей. Была у него такая злившая Машу привычка — сначала проходить в глубь квартиры, «общаться с народом», а уже потом только раздеваться.
— Мамочка! — Сергей поспешил поцеловать привставшую из-за стола мать. — Как папа?
— Ничего-ничего. Уже получше.
— Борщ будешь? — зажигая огонь, по привычке спросила Маша.
Сергей кивнул.
— А что милиция?
— А что милиция? Они спрашивают, не было ли в квартире посторонних лиц.
— Ну это они сразу спрашивали.
— Правильно.
— И что?
—
— А Гоша? — вмешалась Маша.
— Гоша не посторонний. Гоша родственник.
— Тебе сметану положить?
Сергей с удивлением уставился на стремительно возникший перед ним борщ.
— У тебя что-нибудь случилось? — поинтересовался он у Маши.
— С чего ты взял?
—Я даже не заикнулся, что есть хочу. А ты уже...
— Опять плохо? — заигрывая, проговорила Маша.
— Хорошо. Наоборот хорошо. — Сергей торопливо ел борщ. — Но подозрительно.
— Чего у тебя на работе хорошего? — садясь напротив мужа, поинтересовалась Маша.
— Да так...
Анна Степановна вдруг сильно закашляла.
— Простите...
Сергей бросил испуганный взгляд на мать, но, встретившись с ней глазами, поспешил отвернуться.
— Нормально.
— А что Гусев?
— А что Гусев? — переспросил Сергей.
— Ты его не уволил? — продолжала свои расспросы Маша. — Ты же хотел.
— Я? Гусева?
— Ну ты говорил, что он там что-то не то делает... Что, если так будет продолжаться...
— Да нет. Все сейчас нормально.
И снова Сергей поднял глаза на мать. И снова она смотрела на него не отрываясь.
Сергей уткнулся в тарелку.
— А что Пушкина? — пытаясь разговорить мужа, не унималась Маша.
Сергей затравленно посмотрел на жену.
— Ну ты говорил, что у нее опять какой-то роман. С иностранцем.
— С иностранцем... А... Да... Телефон оборвал. Звонит десять раз в день.
— Это ты еще на той неделе рассказывал. И что? Кроме звонков ничего?
— Нет, ну встречаются... Наверное.
Л — Зазнался ты в начальниках. Самого интересного и не знаешь! — накладывая мужу второе, проговорила Маша. — Раньше, если помнишь, с тобой Пушкина как с мамой родной делилась. А теперь боится?!
— Стесняется, наверное, — вяло ответил Сергей. — Всетаки руководство.
— Руководство! Улыбнувшись, Маша встала.
— Сейчас приду. — И вышла из кухни.
— Ну?! — сурово проговорила Анна Степановна, когда они с сыном остались на кухне вдвоем.
— А что ты хочешь, чтоб я сделал?!
— Сколько можно морочить голову?
— Тише! — испуганно прошептал Сергей.
— Стесняется его Пушкина! Руководитель несчастный!
— Тише! Я прошу тебя! Ты можешь не кричать?!
— Не могу! Сколько это уже продолжается?! Два месяца? Два с половиной?
— Три.
— И сколько ты намереваешься тянуть?!
Услышав шаги возвращающейся Маши, Анна Степановна замолчала на полуслове.
На величественно вплывшей в кухню Маше сияло умопомрачительно модное платье.