Шрифт:
Пролог
Воскресенье. За окном теплый весенний денек. А мы сидим в классе на занятии по православной культуре. Недавно, возле нашего детского дома построили очередную церковь. Огородив территорию парка, где мы любили гулять. Возмущения жителей окрестных домов ни к чему не привели - к приезду любой комиссии, на автобусах привозились толпы религиозных фанатов, для показной идиллии и всеобщего ликования. На местных жителей, которые выходили протестовать, лилась ругань религиозной толпы. В общем, церковь построили, а потом нас стали отправлять в эту церковь для разных хозяйственных работ. Как на общем собрании
– ...И вот так Бог-отец настолько возлюбил людей, что послал им своего сына единородного, который, в свою очередь, настолько полюбил людей, что принес себя в жертву: погиб на кресте, чтобы своей смертью искупить все грехи всех людей, - священник погладил окладистую бороду.
– Причем грехи не только настоящие, но и прежние, в том числе грех первородный. Иначе говоря, своей смертью он спас людей и обеспечил им райское будущее... Что такого смешного я сказал?
– отец Сергий пронзительно уставился на меня.
– Ничего, - я уже справилась со смешком и постаралась сделать благочестивое лицо.
– Ты чего?
– меня толкнула Наташка, моя соседка по парте.
– Да ничего...
– Расскажи!
– она снова пихнула меня в бок.
– Ладно, слушай - я зашептала ей на ухо - Бог-Отец и Бог-Сын ведь едины?
Наташка закивала.
– Тогда слушай дальше, - я бросила взгляд на священника, который что-то вещал, и продолжила: - Бог посылает себя пострадать за грехи людей. После чего он сам себя просит, сам себе не отказывает и дарует людям прощение ради самого себя...
Наташка захрюкала и согнулась от смеха.
– Что смешного вы услышали в моих словах?!
– отец Сергий навис над нами.
– Я рассказываю вам о Боге, а вы тут смеетесь! Не стыдно?
– Нет, - я покачала головой.
– Я не верю в бога...
– Ну да, как же я забыл!
– он покачал головой - Тогда потрудись покинуть класс и не смущать своими высказываниями других детей. А о твоем возмутительном поведении, Алина, я доложу воспитателям.
– Рассказывайте, - я поднялась из-за парты и направилась к выходу из класса.
– Может, кто и поверит в эти истины.
– Изыди, наконец!
– отец Сергий захлопнул за мной дверь.
Спускаясь во двор, я только радовалась, что покинула этот душный класс...
Немного о себе - мне 14 лет, жила в детском доме с самого рождения. Росла оторвой. Единственными друзьями были книги из библиотеки. На почве критичного восприятия у меня и происходили постоянные конфликты на основах православной культуры. Ну, не верила я в этого бога. Окружающая действительность прямо таки кричала об отсутствии бога вообще...
Спустившись во двор, я медленно пошла мимо нашего корпуса в сторону парка. Проходя мимо церкви, заметила очередных богомольцев, истово крестившихся на купол.
– Вот эта грешница, - услышала сзади шепоток.
– Опять ее отец Сергий с урока выгнал...
Я хотела оглянуться и посмотреть на говоривших, как затылок взорвался огненной болью, и, после яркой вспышки, все погрузилось во тьму. Я умерла... С какого хрена?!
Глава 1
Никакого света в конце тоннеля не видела, да и тоннеля тоже не видела. Тьма. Мрак. Глаза открыты - мрак, закрыты -
– БУМ!
– звук ударил по ушам и ноги ощутили что на чем-то стоят! Открыла глаза и обнаружила, что нахожусь в конце гигантской очереди, голова которой терялась где-то в далеком сиянии. За мной медленно материализовалась очередная душа. А за ней еще одна, и еще... очередь за мной продолжала расти и расти. Сама же очередь тянулась в бескрайнем чистом поле, края которого растворялись в далекой дымке. Над головой расстилалось прозрачная голубизна неба без единого облачка. Откуда-то я знала, что умерла, и меня это не волновало, но вот неизвестность просто мучила, в бога я не верила, в рай и ад тоже. Но по наблюдениям выходило, что бог все-таки есть, может и рай с адом тоже. Ну, по моему мнению, я должна был только за одно свое неверие попасть в ад. Очередь почти не двигалась, так, в час по чайной ложке. Попробовала заговорить с соседями, но души попались какие-то не разговорчивые, вялые, полупрозрачные.
– Блин!
– я внимательно осмотрела себя. Тоже, как и они - полупрозрачная... И я, и одежда... Странно, откуда на душах одежда?! или так и положено? Хотя этот балахон и одеждой назвать сложно, обычная простыня с дыркой. Вскоре мне надоело стоять и я, выйдя из очереди, пошла вперед, ну не все ли равно, раньше попаду в ад или позже? А так хоть какое-то занятие. Сначала идти было сложно, такое впечатление, что пробираешься сквозь толщу воды - воздух густой как кисель... Но потом это ощущение резко исчезло и я, не удержавшись на ногах, упала на мягкую, шелковистую траву, от которой одуряюще пахло свежестью. Чертыхнувшись и прикусив язык, я вскочила на ноги и застыла, неверяще смотря на свои руки. Они медленно обретали плотность и телесный цвет. Даже балахон стал непрозрачным и снежно-белым. Немного подивившись этому, я пожала плечами и пошла вперед. Теперь идти было легко, мягкая трава слегка щекотала пятки и щиколотки, но идти очень скоро надоело - однообразный, полевой пейзаж и бесконечная очередь душ... Опа! А это кто еще пронесся мимо на большой скорости?! Видно проговорила это вслух, как сзади раздался голос:
– Очередной церковный иерарх, они, ясен пень, без очереди.
Оглянулась и увидела довольно молодого человека в черной одежде, поверх которой был, небрежно накинут, красный плащ. Он со скучающим видом смотрел на веретеницу душ.
– Простите, а вы кто?
– с любопытством спросила я - На херувима вроде не похожи...
Он затрясся, сдерживая смех:
– Я? Хер.. Херувим?!
– он посмотрел на меня - Нет. Ну как объяснить... Я тут типа поисковика.
– И кого ищите?
– Души, вроде твоей, - он широко улыбнулся, мелькнули острые зубы.
– Для ада?
– понятливо спросила я - За мое неверие?
– Бу-га-га-га, - неприлично заржал он.
– Ну, нельзя же так смешить! Нет, мне определенно повезло, что я тебя встретил, - он вытер выступившие слезы.
– А что я такого сказала?
– обиделась я.
– Ад!!! Ну, надо же!
– он снова захохотал.
– А ты что, верующая?!
– слегка успокоившись, и немного подозрительно, спросил он. В его взгляде даже замерцали льдинки презрения.