Менялы
Шрифт:
С сожалением, зная, что это будет стоить ему друга, Алекс покачал головой.
— Извините, Лен. Я по-прежнему не считаю, что это правильно, так же как не считаю, что нам надо подставлять себя под обвинение в злоупотреблении положением, в случае если Роско будет заседать в совете директоров «Супранэшнл».
Кингсвуд поджал губы. Он больше ничего не сказал. Зато сказал Филип Джоханнсен.
— Если после твоего последнего замечания, — ехидно заметил он Алексу, — ты хочешь, чтобы мы поверили, будто здесь нет ничего личного, ты ненормальный.
Роско Хейворд попробовал сдержать улыбку, но не сумел.
На лице Алекса была написана мрачная решимость. Он подумал,
— Как банкиры, мы просто не умеем учиться. Со всех сторон — в конгрессе, потребители, наши собственные клиенты, пресса — обвиняют нас в том, что мы то и дело злоупотребляем нашим положением, делая директоров одних компаний директорами других. По чести говоря, большинство этих обвинений справедливо. Все здесь знают, как помогают друг другу нефтяные компании, тесно сотрудничая в советах директоров банков, и это лишь один пример. И тем не менее мы без конца продолжаем повторять одну и ту же ошибку: «Ты будешь в моем совете, я буду в твоем». Если Роско станет директором в «Супранэшнл», чьи интересы выдвинутся на первый план? «Супранэшнл» или «Ферст меркантайл Америкен»? И здесь, в нашем совете, не будет ли он благодетельствовать «СуНатКо» в ущерб другим компаниям? Держатели акций обеих компаний должны услышать ответы на эти вопросы так же, как законодатели и общественность. Более того, если мы вскоре не представим убедительных ответов, если мы не перестанем считать, что можем поступать как хотим, то вся банковская система столкнется с жесткими ограничительными законами, и это будет нам поделом.
— Если логически следовать всему этому, — возразил Форрест Ричардсон, — половину членов совета можно обвинить в злоупотреблении положением.
— Именно так. И близко то время, когда банк столкнется с этой ситуацией и будет вынужден её изменить.
— На этот счет могут быть и другие мнения, — прорычал Ричардсон.
Как всем было известно, его собственная компания по упаковке мяса брала крупные кредиты в «ФМА», и Форрест Ричардсон участвовал в заседаниях совета, где утверждались ссуды его компании.
Не обращая внимания на растущую враждебность, Алекс продолжал наступать:
— Другие аспекты ссуды «Супранэшнл» меня также беспокоят. Для того чтобы раздобыть деньги, нам придется сократить ссуды по закладным и небольшие кредиты. Значит, уже в этих двух областях банк не сможет должным образом обслуживать своих клиентов.
— Ведь было ясно сказано, что это временные сокращения, — высокомерно заявил Джером Паттертон.
— Да, — признал Алекс. — Но только никто не может сказать, как долго они будут продолжаться и как отразятся на деловой активности и репутации банка, пока будет в силе этот запрет. И затем, существует третья область сокращений, о которой мы ещё не говорили, — муниципальные облигации. — Открыв папку, он сверился со второй страницей записей. — В течение шести следующих недель в нашем штате будет выпущено одиннадцать займов — графством и школьными округами. Если наш банк не сможет принять участие в их приобретении, то по меньшей мере половина облигаций останется нераспроданной. — Голос Алекса зазвучал резко. — Что же, совет намерен распрощаться — так скоро после смерти Бена Росселли — с традицией, которой следовали три поколения Росселли?
Впервые с начала заседания директора обменялись взглядами, в которых сквозила неловкость. Согласно политике, давно установленной основателем банка Джованни Росселли, «Ферст меркантайл Америкен» больше других подписывался на займы, выпускаемые маленькими городками штата, и продавал их. Без такой помощи со стороны самого крупного банка в штате облигации этих займов — небольших, не таких важных и известных — могут не выйти на рынок, и тогда финансовые нужды микрорайонов не будут удовлетворены. Традиция эта бережно сохранялась сыном Джованни — Лоренцо и его внуком Беном. Это было не особенно прибыльное дело, хотя и убытков оно не приносило. Зато это было важной сферой услуг, оказываемых общественности, и вдобавок возвращало небольшим микрорайонам часть денег, вложенных их населением в «ФМА».
— Джером, — сказал Леонард Кингсвуд, — может быть, вам стоит ещё раз посмотреть на эту ситуацию?
Раздался шепот одобрения. Роско Хейворд быстро все взвесил:
— Джером… если позволите.
Президент банка кивнул.
— Учитывая настроение, которое, похоже, преобладает в совете, — спокойным тоном произнес Роско, — я уверен, мы можем заново пересмотреть и, вероятно, восстановить финансирование части муниципальных займов без ущемления договоренности с «Супранэшнл». Могу я попросить совет, который достаточно ясно выразил свое отношение, предоставить нам с Джеромом право разработать детали.
Он намеренно не упомянул Алекса.
Директора кивками и возгласами выразили свое согласие.
Алекс возразил:
— Финансирование займов будет только частичным, а вопрос о выдаче денег по закладным на дома и небольших ссуд так и останется нерешенным.
Остальные члены совета намеренно молчали.
— Мне кажется, мы выслушали все точки зрения, — сказал Джером Паттертон. — Возможно, теперь мы проголосуем за предложение в целом.
— Нет, — возразил Алекс, — есть ещё одно соображение.
Паттертон и Хейворд обменялись взглядами, показывавшими, что хоть это их и не радует, но они покоряются.
— Я уже указал на возникающее злоупотребление положением, — мрачно заявил Алекс. — Теперь я предупреждаю совет о ещё большем злоупотреблении. С момента, когда начались переговоры о ссуде для «Супранэшнл» и до полудня вчерашнего дня наш отдел кредитования приобрел, — он сверился с записями, — сто двадцать три тысячи акций «Супранэшнл». За это время — и, безусловно, благодаря покупкам большого количества акций с помощью денег наших клиентов — цены на акции «СуНатКо» поднялись на семь с половиной пунктов, о чем, я уверен, договаривались как об условии…
Его заглушили протестующие голоса Роско Хейворда, Джерома Паттертона и других директоров.
Хейворд снова вскочил, глаза его метали молнии.
— Это намеренное извращение фактов!
Алекс нанес ответный удар:
— Покупка акций — не извращение фактов!
— Но твоя интерпретация — извращение. «СуНатКо» — это превосходное вложение денег наших клиентов.
— С каких пор оно стало таким хорошим?
— Алекс, — распаляясь, заявил Паттертон, — операции отдела кредитования не подлежат обсуждению.
— Я согласен с этим, — отрезал Филип Джоханнсен.
Харольд Остин и ещё несколько человек громко выкрикнули:
— И я согласен!
— Подлежат или не подлежат, — настаивал Алекс, — я вас всех предупреждаю, что происходящее здесь может расцениваться как нарушение акта Гласса и Стигалла от тридцать третьего года и директоров могут привлечь к ответственности…
Послышались гневные восклицания. Алекс понимал, что попал в больное место. Хотя члены совета, без сомнения, знали о двойственности описанной им ситуации, они предпочитали об этом не слышать. Знание сути дела означало участие и ответственность. Им этого не хотелось.