Меняю совесть на шоколадку
Шрифт:
В общем, в понедельник с утра Шамиль заявился на комбинат злее черта, и высказал директору все, что о нем думает. А тот, хитрован, только руками развел:
– Ну, прости, Талгатыч. Ну, так вышло! У супруги юбилей, понимаешь, пятьдесят стукнуло, ну и закрутился с этими делами. Забыл напрочь про твой приезд! Извини, дорогой. Сейчас тебя загрузят вне очереди, и поедешь. А что денег не осталось, так не беда. Зачем они тебе? Бензин есть, до дома хватит. Ехать тебе всего часов восемь. Ну, с отдыхом максимум десять. А накормят тебя в заводской столовке, я сейчас распоряжусь. И в дорогу кое-чего соберут. Не журись, дорогой. Что ни случается – все к лучшему. Зато поедешь с утра, а не на ночь глядя…
И конечно опять надул. То есть, в столовой, конечно, накормили от пуза, и «тормозок» в дорогу приготовили. А вот с погрузкой заминка вышла. Пока вызвали из дома завскладом, пока грузчики раскачались, время и ушло. Так что выехал Шамиль из заводских ворот только в полдень, матерясь, на чем свет стоит, понимая, что до конца рабочего дня ну никак не успеть, и значит завтра, не отдохнув толком, с утра пораньше ехать на разгрузку. Да еще от своего директора упреки выслушивать, что цех простаивал двое суток. Как будто по его, Шамиля, вине?
На выезде из города Шамиля тормознул вездесущий гаишник. Принесла нелегкая. И чего надо? Видит, что армейский «ГАЗ», поживиться явно нечем. Однако же и нюх у них, родимых, можно только позавидовать. Хотя с Шамиля взять все равно нечего. Если б водку вез, тогда да. Но тюк с кожей едва ли возьмет, тем более с государственной машины. Шамиль же потом в докладной укажет, куда подевались сто метров шевро. А это уже хищение…
Притормозив, Шамиль выбрался из кабины с документами и накладными, прохладно поприветствовал:
– День добрый, товарищ лейтенант. Я как будто ничего не нарушил. И документы в порядке.
Лейтенант козырнул, представился, как положено:
– Инспектор ДПС лейтенант Асмолов. Что везем?
Пожав плечами, Шамиль сдержанно ответил:
– Груз кожи, согласно накладной. Смотреть будете?
– Обязательно.
Впрочем, лейтенанта груз Шамиля не заинтересовал. Кузов под тентом осмотрел внимательно, в кабину заглянул, козырнул, и пожелал счастливого пути. Хороший такой лейтенантик, вежливый. Молоденький еще, видно недавно в ГИБДД, хапать еще не научился. Правда, глаза у него какие-то пронзительные, не гаишные. Те либо цепко смотрят, либо жадно. А этот как рентгеном просвечивает, даже не по себе малость…
А метров через сто Шамиля снова тормознули. На этот раз, слава Богу, не гаишники. Девчушка лет семнадцати на обочине голосовала так отчаянно, словно именно Шамиля и никого другого ждала. Явно его пропустить не хотела. И когда Шамиль тормознул со скрипом метрах в двадцати впереди, к машине метнулась торопливо, очевидно опасаясь, как бы дядя не дал по газам. Распахнув дверь, Шамиль недовольно пробурчал:
– Ну, чего тебе, красавица? Путешествуешь, что ли?
Девушка, несмотря на неприветливый тон, радостно защебетала:
– Ой, дядя, здравствуйте! А я вас знаю! Мы в гостинице вместе жили. А я смотрю, номера наши, башкирские. Дай, думаю, попытаю счастья, авось повезет. Дядя, возьмите меня с собой, пожалуйста. Мне ну вот так уехать нужно, а деньги кончились!
Услышав «наши, башкирские», Шамиль малость отмяк, и куда как приветливее улыбнулся:
– Землячка, значит? Ну, садись, землячка. Своих в беде не бросаем.
Девушка грациозно вспорхнула по неудобной крутой подножке, бросила под ноги дорожную сумку, и защебетала:
– Ой, как хорошо, что вы мне попались! Я прямо и не знала уже что делать. Мне же в Стерлитамак, с вами я как раз до места и доберусь. А то все едут или местные, или в Челябинск и Татарстан. А мне то никак не по пути. Три часа уже здесь стою, и ни одного в Уфу…
Слушая ее болтовню, Шамиль заулыбался еще шире, вспомнив свою старшую дочку. Ну, точь-в-точь такая же стрекоза, и балаболка. В любой компании своей становится в минуты, словно сто лет людей знает…
– Ну, давай знакомиться, землячка? Как мама с папой то зовут?
Девушка усмехнулась:
– Не скажу! А вообще Гульсияр. Друзья и подружки Гулей зовут. А вас как?
Добродушно улыбнувшись в усы, Шамиль покосился на попутчицу:
– Ну, не хочешь – не говори. А меня Шамиль Талгатович. Можешь Шамиль-ага звать.
– Ой, Шамиль-ага, вы, пожалуйста, не обижайтесь, ладно?! Я же не скрытная какая. Просто мама с папой смешно зовут, вот я и стесняюсь. Гульчонок, ну что за имя, а? Я им запрещаю, а они все равно зовут. Правда, только дома, без посторонних.
– Значит, хорошие у тебя родители, тактичные. И любят тебя. Только любимую дочку так и можно звать. А ты как же так без денег осталась то? На дискотеке прогуляла, что ли? И чего в Оренбурге делала?
– Не, не прогуляла… Я на соревнования приезжала, региональные, по легкой атлетике.
– Спортсменка, значит?
– Ну, вроде того. Бегаю на короткие дистанции. На двести и четыреста метров. Вот, нашу стерлитамакскую ДЮСШ представляла.
– Ну, и как? Победила?
Гуля, не удержавшись, похвасталась:
– Ага! Второе место в беге на двести метров! И третье на четыреста. «Двухсотку» за двадцать пять и шесть десятых секунды пробежала! А главными претендентами челябинские девчонки были. Особенно одна, Люба Ворсова. Я с ней уже три года соревнуюсь. Челябинские девчонки знаете, какие сильные? Хотя у меня тоже первый взрослый уже. Почти КМС. Тренер говорит, если б серьезно занималась, до Олимпиады добегалась бы. Но я хочу после школы на филфак поступать. Обожаю восточные языки, арабский, фарси… А деньги я на подарок потратила. В Оренбурге тетя живет, и двое братишек двоюродных. Я и отпросилась у тренера. Сказала, что тетя меня посадит на поезд. И тетя ему позвонила, вот он и разрешил. У одного братишки вчера как раз день рождения был, ну, я на подарок и потратилась. А взаймы у тети просить неудобно было, живут они небогато, она одна братиков воспитывает. Ладно, думаю, доберусь на попутках. Вот повезло, вас встретила…