Мера зверь: Прорыв
Шрифт:
— Ты с радостью отрядил воинов на север, Зудый, — проворчал вождь Шмелей, — А это тоже чьи-то сыновья!
— Там мой сын.
— И мой.
Зудый поднял тяжелый взгляд на своих Пчел и вздохнул — идти против стаи он не хотел. Поэтому старик просто сел на землю, обхватив голову руками.
— Так приказала госпожа…
Буру, недолго думая, примостился рядом с вождем Пчел и бесцеремонно толкнул того плечом. Бедный Зудый чуть не завалился на землю, едва успел на ладонь опереться…
—
— Духов леса надо звать, к разговору приглашать, — Рогач поднял указательный палец, добавляя важности словам, — Небо пристально следит, по закону жить велит!
— Зудый, а ведь прав Буру, — наперебой заговорили звери, — Тяжелые времена настали…
— И лесные глаза перестали нас слушать!
Насколько я понял, это имелись в виду мелкие насекомые — обычные пчелы и осы, которых использовали для прослушки всего леса. Макото ведь тоже говорил, что больше не чует за собой слежки.
На лице Зудого отразилось много эмоций, но упоминание о сыне добавило ему решимости. После недолгой паузы он объявил:
— Дети Шмелиного леса, вожди идут на совет стай, — Пчела махнул головой в сторону, а потом добавил, — И ты, Рогач. Ты последний, имеешь полное право участвовать.
— Может, даже больше всех, — добавил кто-то из толпы.
Я ожидал какого-то обряда, но Буру и три вождя просто отошли в сторону и стали что-то горячо обсуждать.
Мне было довольно неловко в окружении незнакомых мне зверей, тем более некоторые испытывали откровенную неприязнь. Ну да, в один миг другом не станешь.
Среди толпы ходили были десятники, я слышал, как они отдают команды окружать поселение.
— Займите там позицию. Если полезут, в бой не вступать.
— Сразу сообщать…
Я одобрительно кивнул. Правильно, лишние жертвы не нужны. Но и пропустить гонца тоже нельзя, ведь Геллия наверняка сейчас ищет способ передать весточку своему приору.
Какие способы связи существуют в Инфериоре, я особо-то и не знал. Пока встречал только почтовых птиц и посыльных на лошадях. А, ну еще оракулы бодро так общаются с Небом, хотя там вообще все мутно.
А вот Бездна…
У меня возникло опасение. А может ли блондинка передать Желтому приору послание через связь с Бездной?
Я почувствовал чье-то ожидание за спиной и развернулся. Позади меня стоял тот юнец, которого я допрашивал тогда возле охотничьей избушки, а потом просто оглушил. Лук за спиной, и едва пробивающиеся усы. Как же его там…
— Тружа я, помнишь меня? — кое-как выдавил из себя парень.
Непроизвольно я покосился на его пальцы. Я их тогда много поломал, но, вроде, уже лекарь выправил.
— Помню. Извини за пальцы.
Тружа чуть поджал губы, потом ответил:
—
Я кивнул и промолчал. Не знаю, что говорить в такие моменты.
— Старейшины сейчас будут разговаривать с духами леса, просить о помощи. Сегодня вы очень разозлили их, когда украли новую королеву.
— А откуда вы знаете?
Тружа пожал плечами:
— Старейшина сказал.
Я положил ему руку на плечо.
— И долго они будут так болтать?
Парень закивал, и я, вздохнув, сказал:
— Наверное, твои тоже ушли на север? У тебя есть там знакомые или родичи?
— Конечно.
— Познакомь меня с десятниками или еще с кем, Тружа. У нас нет времени ждать, надо остановить отряды.
Юнец махнул головой и побежал искать, с кем поговорить. Не прошло и несколько секунд, как ко мне подошел довольно плечистый зверь. С немного диковатым взглядом, взлохмаченный и одетый в простую броню с железными вставками, он недобро заявил:
— Не доверяю тебе, Волк. Чего хотел?
— А то не знаешь! Как звать?
— Ну, Губа я. Гудящая Пчела.
— Перит, Белый Волк, — я протянул руку, и зверь, долго раздумывая, все же пожал.
Его дикий взгляд все время наводил на мысли о безумстве, но тут рядом оказался Тружа и прошептал:
— Бездна мастера Губу обманула, а он потом передумал. И чуть не умер, но лесной дух укусил его, и вот с тех пор…
— Тружа! — рявкнул десятник, — Место знай, опарыш!
Юнец надулся, а я уже совсем другим взглядом посмотрел на Губу. Поклонился Бездне, а потом передумал?
Вообще в Шмелином лесу как-то непонятно действовали проповедники. Одни поклонились, другие нет, а кто-то вообще до сих пор о Небе говорит. Радовало, что у еретиков нет четкой организации, иначе давно бы все приораты пали.
Как сказала Кицунэ, Бездне главное отвернуть от Неба. Я усмехнулся — ну, прямо демократия по-черному, анархия!
— Губа, бежать надо за своими, — сказал я, — На север, предупредить бы, повернуть назад.
— Там не только наши, — десятник кивнул в сторону поселения, — И приорова дичь, и командор тот. Всех порежут.
— Командора беру на себя, — со вздохом ответил я, хотя не представлял, что буду делать с человеком.
Бузумные глаза буравили, я почуял коготки его взгляда внутри себя. Потом Губа проворчал:
— А куда ты в бой-то? Ты ж на краю! Упадешь посреди битвы, кто тебя спасать будет?
Я слегка удивился, а потом вызвал видение стержня. И вправду, самая верхушка третьей ступени зверя. Еще чуть-чуть — и я четвертый коготь.
— Губа, помоги Белому Волку, — раздался твердый голос Зудого, — Он теперь твой воевода.