Меридон, или Сны о другой жизни
Шрифт:
— Я таких денег никогда в жизни не видела. — От почтения я даже заговорила шепотом. — И как вы только не побоялись взять их в дорогу.
— Так получилось, что меня как раз сопровождали охранники, — улыбнулся мне Джеймс. — Мне необходимо было перевезти некоторое количество золота в Лондон, и я воспользовался этим случаем. Если не возражаете, я оставлю эти чеки у вас.
— Спасибо, — сказала я.
Мы вышли в холл, и дворецкий подал ему пальто. Джеймс оделся, еще раз попрощался и вышел. Проводив его, я вернулась обратно в столовую, аккуратно сложила листы пергамента, поднялась к себе
ГЛАВА 32
Сославшись на нездоровье, я не поехала в этот вечер ни на бал, ни на ужин к леди Марии. Леди Кларенс пощупала прохладной рукой мой лоб и велела отправляться в постель, с тем чтобы к завтрашнему дню быть здоровой. Принцесса Кэтрин давала вечер, и мы были удостоены приглашения. Я согласно кивнула и, поднявшись в свою спальню, переоделась и улеглась в постель, позже мне подали суп, печенье и фрукты.
Я попыталась читать один из романов леди Кларенс, но дело не пошло на лад. Я сердилась на его автора по имени Филдинг за то, что он в предисловиях к каждой главе не описывает того, о чем там будет рассказываться.
Затем мне вдруг вспомнились банковские чеки, и я решила взглянуть на них. Ключ от верхнего ящика был, как всегда, в замке, и я легко открыла его. Слишком легко. Так, словно он был пустым.
Он и был пустым. Утром я отдала Пери большую часть своих золотых, а банковские чеки, на три тысячи фунтов каждый, исчезли.
— О! — сказала я очень тихо, затем опустилась на один из роскошных бело-голубых стульев и задумалась, глядя на пустой ящик.
Сначала мне пришла в голову мысль о горничной, но она служила у Хаверингов уже много лет, и одни только драгоценности леди Кларенс стоили много дороже моих чеков. Я подумала о служанке, которая помогла мне дотащить Пери до спальни, но она никогда не появлялась в моей комнате. Лакеи тоже редко входили в комнаты наверху и никогда — ко мне в спальню.
Никто не был тут с утра, кроме леди Кларенс, моей служанки, меня самой и Пери.
Я поняла, что это сделал Пери, едва увидев, что ящик пуст. Просто я пыталась убежать от этой мысли.
Теперь мне требовалось немного посидеть и подумать.
Он был игрок. Я видела их прежде. Они были не такие, как мой отец, который играл, чтобы заработать на жизнь; они не играли для забавы. Эти не могли жить без игры. Они верили, что рано или поздно им обязательно повезет, и им было безразлично, в карты ли играть или в кости, делать ли ставки на скачках, петушиных боях или на собачьих бегах. Когда они играли, их лица лоснились от пота, глаза сияли, как у голодающего, увидевшего наконец пищу. Они были благословением для моего отца, ибо он мог сколько угодно надувать их, а они ничего не замечали.
Я боялась, что Пери таков же.
Во мне не было гнева. Я догадывалась, что сам он не в состоянии избавиться от этого порока. В глубине души я чувствовала себя по-прежнему нищей и не верила, что эти толстые пачки денег принадлежат мне. Мое сердце не лежало ни к свадьбе,
Мне было давно известно, что он пьяница. Я догадалась, что он игрок. Я могла бы предсказать, что когда-нибудь он попытается ограбить свою мать, или меня, или кого-нибудь еще, кто поверит ему.
Но сейчас, сейчас нужно что-то делать. Я должна увидеть Пери, рассказать о происшедшем мистеру Фортескью или леди Кларенс.
Чувствовала я себя ужасно. Горло болело, голова просто раскатывалась. Я медленно поплелась к своей кровати и легла, решив сначала дождаться Пери и поговорить с ним.
Должно быть, я немного задремала, потому что, когда я очнулась в следующий раз, часы били три. И почти в ту же минуту я услышала легкое поскребывание у двери и увидела, как медленно поворачивается ручка. Я чуть повернула голову, но не шевельнулась.
Пошатываясь, в комнату вошел Пери. Я смежила веки и следила за ним сквозь сомкнутые ресницы.
— Ш-ш-ш-ш-ш-ш, — пробормотал он сам себе и тихо хихикнул.
Я молча ждала, что будет дальше: пьяное раскаяние, бурные объяснения, слезы, обещания исправиться.
Он спокойно подошел к моему столику и рухнул на стул.
— Не шуми! — одернул он себя довольно громко. — Не надо так много шуму! Мы можем ее разбудить! Пусть-ка она узнает о сюрпризе утром.
Я открыла глаза пошире. Мне показалось странным, что Пери настроен так игриво. Я ожидала, что он пришел забрать последние десять гиней или драгоценности, одолженные мне леди Кларенс.
При свете догорающего камина я видела, как он достает что-то из карманов, и услышала звяканье монет.
— Пери, что тебе взбрело в голову? — окликнула я его и села в кровати.
Он подпрыгнул от неожиданности, как олень.
— Черт побери, Сара, не надо кричать на меня, когда я пытаюсь устроить тебе небольшой сюрприз!
— Ты мне уже устроил один, — сдержанно проговорила я. — Ты обокрал меня, Пери. В этом ящике лежали чеки на тридцать три тысячи фунтов, и теперь они исчезли. Я знаю, что взял их ты.
— Ты имеешь в виду вот эти? — шутливо спросил он.
Я подняла повыше свечу и увидела, что в руках он держит пачку бумаг, по виду тех же самых.
— Ты что, принес их назад? — спросила я удивленно. — Разве ты не играл?
— Играл! И я выиграл! — победоносно объявил он.
Пери подошел к кровати и облокотился на один из столбиков. Затем засунул руки глубоко в карманы и побренчал монетами.
— Я выигрывал, выигрывал и выигрывал! Целый вечер!
Он восторженно хихикнул и высыпал целую пригоршню монет и бумаг на мою кровать.
— У меня есть замечательная система! — объяснил он. — Совершенно несокрушимая! Я изобрел великолепную, беспроигрышную, сногсшибательную систему!
— Сколько здесь? — Сейчас во мне говорила дочь старого картежника.
Пери отложил мои бумаги в сторону, а остальное мы принялись сортировать, строя столбики из монет, укладывая стопками бумажные деньги, разглаживая чеки.
Все вместе, не считая моих денег, составило двадцать две тысячи фунтов.
— Пери, — испуганно протянула я.