Меридон, или Сны о другой жизни
Шрифт:
Я кивнула. Все это я понимала прекрасно. Но для молодого человека это, должно быть, еще хуже, все-таки от него ожидают тепла и внимания.
— Если мы поженимся, нам придется позаботиться о наследнике, а потом мы сможем жить просто как друзья. Думаю, это понравится тебе, Сара.
Я села поудобнее, обхватив руками колени.
— Не знаю, — тихо ответила я.
Пери закрыл глаза и подставил лицо солнцу.
— Мне кажется, это было бы хорошим выходом для всех нас, — заговорил он. — Я знаю, ты боишься лондонского общества. А если все сложится именно так, ты появишься
Я молчала. Глубоко в душе я ужасно трусила перед лондонским сезоном и проклинала собственное упрямство, которое заставляло меня стремиться к самому лучшему, что могла предложить мне жизнь.
— Мне нравится эта мысль, — согласилась я.
— И потом, ты будешь сама управлять своим поместьем, — заметил Пери. — Не понадобится ждать столько лет.
Я согласно кивнула. Пять лет казались невообразимо долгими для моих шестнадцати. Я едва могла поверить, что когда-нибудь мне исполнится двадцать один год. К тому же какая-то хитрая деловая жилка во мне предупреждала меня, что зависеть пять лет от решений Уилла Тайка и Джеймса Фортескью — это слишком долго.
— Кроме того, мы соседи, — снова заговорил Пери. — Если ты выйдешь замуж за кого-нибудь другого, то тебя увезут отсюда. И ты будешь приезжать в Вайдекр, только когда тебе это позволят.
— О нет! — воскликнула я. — Только не это! Об этом я никогда не думала.
— Но тебе придется подумать, — настаивал Пери. — Твой муж пришлет сюда своего управляющего, и еще неизвестно, что тут начнется.
Я протянула к нему руку и повернула его лицо ко мне.
— Поцелуй меня, — попросила я.
Поцелуй был легким и прохладным, как прикосновение кончиков пальцев его матери. Едва губы Пери коснулись моих, как он тут же отстранился и взглянул на меня.
— Я правда люблю тебя, — сказал он. — И хочу, чтобы мы были друзьями. Мама тоже хочет, чтобы мы поженились, и я думаю, она права. Но мне непременно нужно, чтобы мы были только друзьями.
Одиночество и боль, которые я носила в себе постоянно, неожиданно нахлынули на меня, когда Пери предложил мне свою дружбу. Его поцелуй напомнил мне легкое касание губ Данди, когда она желала мне спокойной ночи. И тут я осознала, как давно я живу без любви и сочувствия. Из моей груди вырвался стон, я закрыла лицо руками и упала в траву.
Я не плакала. Еще в тот день я пообещала себе, что никогда больше не заплачу. Я просто лежала, неподвижная как статуя, и сама с ужасом слушала свои стоны, звучавшие так, будто мое сердце разрывалось на части.
Пери не шевелился. Он сидел спокойно, прекрасный как цветок, и ожидал, что я буду делать дальше. Когда мои стоны затихли, он протянул руку и погладил меня по шее. Его рука была мягкой и какой-то бескостной.
— Я несчастен так же, как и ты, — тихо проговорил он. — Потому я и пью. Я не тот сын, которого хотела мама. Таким был Джордж. И она никогда не полюбит меня так, как любила его. Я думаю, что если б мы с тобой поженились, мы оба стати бы менее одиноки. Мы могли бы быть друзьями.
Я
— Да, — сказала я. Мое согласие было продиктовано всей глубиной моего одиночества и отчаянным пониманием того, что я никогда никого не полюблю. — Я думаю, что мы сможем стать друзьями.
Ничего не могло быть хуже, чем это горестное ожидание, когда боль утихнет. Пери и я были никому не нужными детьми. Моей сестры больше нет, его умный, талантливый брат Джордж тоже погиб. Мы остались одни на этом свете, и мы могли помочь друг другу выжить.
— Ну и отлично, — сказал Пери.
Мы оба встали на ноги, и он тщательно отряхнул свой сюртук от приставших к нему листьев и почистил рукава.
— Теперь мама согласится заплатить мои карточные долги, — с удовольствием продолжал он. — Мы можем рассказать ей об этом за обедом?
— Да, — ответила я.
Мне казалось, что годы прошли с тех пор, когда кто-то нуждался во мне и обращался ко мне за помощью. Было так приятно осознавать себя частью этого «мы», хотя это были только я и бедный глупенький Пери.
— Мы можем пожениться, как только контракт будет подписан, — предложил Пери. — Свадьба состоится в Лондоне, а если захочешь, то здесь.
— Неважно, — сказала я. — Мне это безразлично.
Пери кивнул и протянул мне руку, помогая сесть в седло.
— Мама будет очень довольна, — сообщил он мне и улыбнулся.
Он боялся своей матери так же сильно, как любил ее. Может быть, даже сильнее.
— Она будет довольна нами обоими, — добавила я и почувствовала удовлетворение оттого, что являюсь теперь частью их семьи.
Кто бы мог представить, что вечно лохматая маленькая Меридон скажет «да» в ответ на предложение знатного лорда. И кто бы подумал, что это «да» не будет продиктовано ни нуждой, ни отчаянием. Потому что нужда и отчаяние оставили меня и теперь я искала богатства и власти над землей.
О любви я не думала вовсе.
За обедом мы сообщили новость леди Кларенс. Думаю, что если б она выказала малейший признак удовлетворения, я бы насторожилась. Но она пристально глянула на меня через стол и сказала:
— Вы еще очень молоды, Сара, а это серьезный шаг. Не лучше ли будет подождать и посмотреть, что может предложить вам лондонское общество?
— Я думала, что таково ваше желание, леди Кларенс, — после краткого колебания ответила я.
Дверь позади меня отворилась, и появился дворецкий, пришедший убрать со стола. Но леди Кларенс отослала его легким движением руки. Мне пришло в голову, что проживи я хоть сотню лет, мне никогда не освоить таких жестов.
— Конечно, я бы хотела, чтобы имения управлялись совместно, — заговорила она. — И могу сказать, что я не видела двух более подходящих друг другу молодых людей. Ваше воспитание не совсем обычно, Сара, но Пери единственный человек, начисто лишенный всякого снобизма, из тех, кого я знаю в обществе. — Тут она помолчала и слегка улыбнулась Пери, сидевшему между нами. — И вы очень подходите друг другу по темпераменту, — продолжала она деликатно.