Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.)

Купер Джеймс Фенимор

— Ну, а ты, Санчо, старый моряк, родившийся на море…

— Э, нет, ваша милость, прославленный дон адмирал, — прервал его Санчо с лукаво-простодушным видом, — родился я не на море, а только поблизости, там, где пахло морем. Правда, нашли меня у самых ворот корабельной верфи, но вряд ли какое-нибудь судно станет заходить в гавань, чтобы оставить на берегу столь малую толику своего груза!

— Ну хорошо, старый моряк, родившийся у моря, если тебе так больше нравится, неужели даже ты готов рыдать, как баба, только из-за того, что какой-то остров скрылся за горизонтом?

— Я полагаю, что капитан должен делиться своими замыслами с командой, когда не требуется сохранения тайны, а потому охотно отвечу на все вопросы, — начал Колумб. — Прошу слушать меня со вниманием, особенно тех, кто больше всего обеспокоен нашим теперешним положением и тем, что нас ждет впереди! Цель нашего плавания — Катай, страна, которая лежит

на самом восточном краю Азии, где уже побывали многие европейские путешественники. Но в том-то и заключается отличие нашего плавания от всех других путешествий, что мы должны достичь этой страны не восточным путем, а западным! Но достичь этой цели могут лишь истинно храбрые, бывалые моряки, хорошо знакомые с океаном, — искусные кормчие и ловкие, исполнительные матросы. Ибо нам предстоит пересечь необозримое водное пространство, руководствуясь лишь звездами, ветрами, течениями да еще некоторыми расчетами. Я убежден, что земля круглая; следовательно, у Атлантического океана есть не только западный берег, но и восточный. Можно почти с полной уверенностью сказать, что это берег Индии, которая находится не более чем в двадцати пяти — тридцати днях успешного плавания от наших европейских берегов. Я сказал вам, куда мы плывем и когда дойдем до места назначения, — продолжал Колумб. — Теперь послушайте, какие выгоды сулят нам будущие открытия. По свидетельству венецианца Марко Поло и его спутников, людей честных и достойных доверия, королевство Катай не только самое обширное, но и самое богатое на свете. Там множество драгоценных камней, золота, серебра и прочих редких металлов. А о том, что получите вы, если нам удастся открыть такую страну, вы можете судить хотя бы по тому, какой чести удостоился я. Король и королева сделали меня адмиралом и вице-королем, предвидя удачное завершение нашего плавания, так что в случае успеха любой из вас будет отмечен и щедро вознагражден. Разумеется, каждый получит по заслугам: кто заслужит больше, тот и получит больше. Но добра там хватит на всех! Марко Поло и его товарищи прожили при дворе великого хана семнадцать лет; значит, их словам о неисчислимых богатствах и сокровищах той страны вполне можно верить. И, хотя они были обыкновенными купцами из Венеции и располагали только вьючными животными, каждый из них сумел щедро вознаградить себя за мужество и лишения. Одних привезенных ими драгоценных камней оказалось достаточно, чтобы обогатить их самих и вернуть прежний блеск их некогда уважаемым, но обнищавшим семьям, а это уже само по себе подтверждает правдивость их рассказа о путешествии в Катай. От них мы знаем, что у берегов Катая лежит множество островов, и можем рассчитывать встретить их раньше, чем доберемся до самого Азиатского материка. Природа там сказочно щедра, и все острова изобилуют пряностями, благовониями, драгоценными породами деревьев и прочими богатствами. Поистине трудно вообразить, какая награда ожидает нас впереди, в то время как поспешное и неоправданное возвращение навлечет на нас только презрение и насмешки. Мы идем к берегам Катая не как захватчики, а как добрые христиане и друзья, а потому можем ожидать самого дружеского приема. И несомненно, что одних подарков и приношений гостям-чужестранцам, прибывшим из столь отдаленной страны, как наша, к тому же по еще не разведанному пути, вполне хватит, чтобы сторицей вознаградить вас за все труды и тревоги!

Закончив свою речь, Колумб отступил на шаг и смешался со своими приближенными, находившимися на юте.

Слова адмирала на время успокоили команду. Матросы уже с меньшим сожалением провожали глазами облака над исчезнувшим вдали островом, пока и они не растаяли. Однако многие по-прежнему были печальны и продолжали сомневаться в удаче. В ту ночь одним снились сказочные богатства Востока, о которых говорил Колумб, другим — что черти увлекают их в неведомые страны, где им придется вечно блуждать в наказание за свои грехи, ибо совесть никогда не дремлет, особенно у тех, кто полон сомнений и тревог.

Незадолго до заката адмирал приказал всем трем каравеллам лечь в дрейф и вызвал обоих Пинсонов на борт «Санта-Марии». Когда они явились, Колумб изложил свои планы и соображения, особенно на тот случай, если им придется расстаться и плыть порознь.

— Поймите меня хорошенько, сеньоры! — сказал он в заключение. — Самая ваша основная и первейшая задача — идти за флагманским судном в любую погоду и при любых обстоятельствах до последней возможности! Но, если мы все-таки расстанемся, вам надлежит держать курс на запад по той же параллели, пока не отойдете от Канарских островов на семьсот лиг. После этого каждую ночь ложитесь в дрейф, потому что к тому времени вы можете уже подойти к азиатским островам и с этой минуты вам надо быть как можно осторожнее. Но все же идите дальше на запад, и мы увидимся с вами при дворе великого хана, если судьба не пошлет нам более ранней встречи. — Все это хорошо, сеньор адмирал, — отозвался Мартин Алонсо, поднимая глаза от карты, — однако лучше будет держаться вместе, особенно для нас, не привыкших к придворным обычаям. В случае чего мы уж вас подождем, чтобы вместе явиться ко двору такого могучего властителя, как великий хан.

— Вы, как всегда, осмотрительны, добрый Мартин Алонсо, и я этому рад. Конечно, будет лучше, если вы меня дождетесь, чтобы правитель Катая мог принять такого гостя, как вице-король, облеченного доверием двух царственных повелителей, раньше, нежели его подчиненного. Итак, решено: если кому-либо из вас доведется первым дойти до островов перед Катаем, пусть подождет остальных, прежде чем двинуться дальше к материку. Ну, а теперь расскажите, как вели себя ваши люди, когда скрылся из виду последний остров на нашем пути.

— Не слишком хорошо, сеньор, — ответил Мартин Алонсо. — Я уже опасался, что начнется бунт. У меня на «Пинте» есть такие матросы, что только страх перед гневом короля и королевы помешал им завладеть каравеллой и вернуться в Палое!

— Не спускайте с этих людей глаз, чтобы вовремя подавить беспорядки, — посоветовал Колумб. — А с добрыми, но колеблющимися матросами будьте добры и великодушны. Подстегивайте их всяческими обещаниями и будьте снисходительны, насколько это возможно. И бойтесь, чтобы ваш горячий нрав не лишил вас заслуженного уважения. А теперь, сеньоры, время уже позднее, садитесь на свои шлюпки — и по судам. Ветер попутный, жаль было бы его терять!

Когда Колумб остался наедине с Луисом в их маленькой каюте, он сел к столу и, подперев голову рукой, погрузился в глубокое раздумье.

— Вы давно знаете этого Мартина Алонсо, дон Луис? — наконец спросил мореплаватель.

— Давно, сеньор, — ответил Луис, угадывая направление мыслей Колумба. — Конечно, если считать по моим молодым годам: пожилому человеку может показаться, что я его знаю всего один день!

— От него зависит многое, — сказал адмирал. — Он показал себя мужественным, опытным и находчивым моряком; надеюсь, он окажется честным человеком.

— Он честный человек, дон Христофор, и с ним можно иметь дело, хотя он далеко не лучший из моряков. Мартину Алонсо плевать на рыцарские обеты и на святую церковь — он не для этого пустился в плавание. Но посулите ему хорошее вознаграждение, и он будет самым верным вашим спутником, пока ему не представится другая возможность обогатиться!

— В таком случае я только с вами могу поделиться своей тайной, — проговорил Колумб. — Взгляните сюда! Видите, я нанес на карту наш курс. С утра мы прошли девятнадцать лиг, да и то не совсем на запад, как полагалось. Если я буду говорить команде правду и если после долгих дней пути мы все еще не встретим земли, паника охватит всех, и тогда с матросами трудно будет совладать. Поэтому я решил отмечать каждый день меньшее число; например, сегодня — пятнадцать лиг, а настоящие цифры будем знать только вы да я. Благодаря такой маленькой уловке мы сможем спокойно пройти тысячи лиг, и пусть остальные думают, что позади осталось лиг семьсот — восемьсот!

— Никогда не думал, что даже мужество людей надо рассчитывать! — со смехом воскликнул Луис. — Но, клянусь святым Луисом, моим покровителем, я бы стал презирать рыцаря, которому для храбрости понадобилось бы считать лиги!

— Все неведомые опасности устрашают, — возразил Колумб, — Даль внушает страх невеждам, простор океана пугает даже мудрецов, юный мой друг. Я уж не говорю о таких вещах, от которых зависит жизнь, — о припасах и о воде!

Пожурив своего юного спутника за легкомыслие, адмирал сам застлал свою койку и, помолившись, лег спать.

Глава XVII

Сквозь розовый туман,

Когда пылает в небесах закат далекий,

Куда плывешь ты через океан,

О странник одинокий?

Брайнт

Колумб спал мало, но, как человек, умеющий управлять собой, сразу погружался в глубокий сон и по желанию просыпался, когда ему было нужно.

По ночам он обычно несколько раз выходил наблюдать за погодой и за ходом каравелл. Так и в эту ночь в первом часу адмирал проснулся и вышел из своей каюты. Казалось, все было в полном порядке. Кругом царила сонная тишина, какая обычно стоит на судах в спокойные часы полуночной вахты. Почти все матросы спали, кормчий дремал, и только рулевой и дозорные бодрствовали на своих местах. Ветер посвежел, каравелла ходко и неутомимо резала волны, с каждым мгновением удаляясь от острова Ферро и португальцев. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были посвист ветра, плеск волн да временами скрип мачт, когда ветер сильнее надувал паруса и натягивал снасти, Ночь была темной, и Колумб некоторое время ничего не видел, но, когда его глаза приспособились к слабому свету, он сразу заметил, что судно не идет близко к ветру, как было приказано. Подойдя к рулю, адмирал обнаружил, что каравелла сильно уклоняется на северо-восток, словно хочет повернуть в сторону Испании.