Мёртвая зона

Кинг Стивен

– «Янки». Как они всех «несли».

– А кого бы хотел в президенты?

– Джерри Брауна.

– Ты собираешься продавать свой «корвет»?

– В этом году – нет. Может, на будущий год.

– Из-за матери?

– Ну да! Говорит, что потеряла покой, видя, как я гоняю.

– А как Красный Ястреб сумел обойти посты и убить Денни Джунипера?

– Шербурн не обратил внимания на люк, который вел на чердак тюрьмы, – быстро ответил Чак не думая, и Джонни почувствовал ликование. У него перехватило дыхание, как от большого глотка крепкого виски. Сработало! Он заставил

Чака говорить о «розах», и тот закричал: «Пожар!».

Чак удивленно смотрел на него.

– Красный Ястреб пробрался на чердак через слуховое окно, открыл люк, застрелил Денни Джунипера и Тома Кениона.

– Все верно, Чак.

– Я вспомнил! – пробормотал тот, и его глаза округлились, а губы растянулись в улыбке. – Ты одурачил меня и заставил вспомнить!

– Я просто взял тебя за руку и помог обойти препятствие, в которое ты все время упирался, – объяснил Джонни. – Но оно никуда не делось, Чак, поэтому обольщаться не стоит. Как звали девушку, которой увлекся Шербурн?

– Ее звали… – Взгляд Чака затуманился, и он удрученно покачал головой: – Не помню! – Он со злостью стукнул себя по колену. – Ничего не помню! Ну что же я за кретин?!

– А ты помнишь, как, по рассказам, познакомились твои родители?

Чак перевел взгляд на Джонни и слегка улыбнулся:

– Конечно! Мама работала в конторе по прокату автомобилей в Чарлстоне, штат Южная Каролина, и дала отцу машину со спущенным колесом. – Чак засмеялся. – Она до сих пор утверждает, что вышла за него замуж, чтобы дать ему шанс выбиться в люди.

– А как звали девушку, которой увлекся Шербурн?

– Дженни Лэнгхорн. Себе на беду. Она же была с Грэшемом! Рыжая. Как Бет. Она… – Он осекся и вытаращил на Джонни глаза, будто тот достал из кармана рубашки живого кролика. – У тебя снова получилось!

– Нет, это у тебя получилось. Простой прием переключения внимания. Так почему ты считаешь, что Джон Шербурн увлекся ею «себе на беду»?

– Да потому что Грэшем – большая шишка в том городе…

– В каком городе?

Чак открыл рот, но ничего не произнес. Он отвернулся, посмотрел на бассейн и, улыбнувшись, снова перевел взгляд на Джонни.

– Эмити! Как в фильме «Челюсти»!

– Отлично! А как ты вспомнил название?

– Наверное, это глупо, но я подумал, не поучаствовать ли в отборочных соревнованиях по плаванию, и – бац! – все получилось! Вот так штука! Обалдеть!

– Хорошо. На сегодня, думаю, достаточно. – Джонни чувствовал себя выжатым как лимон, но совершенно счастливым. – Сегодня ты совершил настоящий прорыв, если сам еще не понял. Пошли купаться! Кто нырнет последним, тот слабак!

– Джонни!

– Что?

– Это всегда будет срабатывать?

– Да, если войдет в привычку. И каждый раз, когда тебе удастся обходить это препятствие, а не лезть напролом, оно будет становиться все меньше и меньше. Не сомневаюсь, ты сам скоро убедишься, насколько легче станет читать. У меня в загашнике есть еще два-три хитрых приема. – Он замолчал, рассчитывая, что эти слова подтолкнут Чака к самовнушению.

– Спасибо! – Лицо юноши выразило искреннюю благодарность. – Если

поможешь мне с этим справиться, я… да я готов за это ноги целовать! Иногда мне так страшно! Кажется, что я подвожу отца…

– Чак, неужели ты не понимаешь, что в этом отчасти и кроется причина всех твоих проблем?

– Правда?

– Да. Ты стараешься всех и во всем обогнать. Все делаешь с перехлестом! Но знаешь, проблема, возможно, и не в психологической блокировке. Есть мнение, что проблемы с чтением, синдром Джексона и прочие подобные фобии – некое… умственное родимое пятно. Что-то вроде забитого канала, неисправного реле, мертвой… – Джонни замолчал.

– Чего? – переспросил Чак.

– Мертвой зоны. Не важно, как это называется. Важен результат. Перенаправление внимания, по сути, никакая не хитрость. Просто этот прием обучает незадействованный участок твоего мозга выполнять работу вместо того, что дал сбой. Для тебя это означает, что ты должен научиться переключать внимание каждый раз, как только столкнешься с препятствием. Ты изменишь отправную точку мысли и соответственно путь, по которому она будет проходить. Это – умение переключаться.

– Думаешь, у меня получится? Я научусь?

– Не сомневаюсь.

– Ладно! Значит, научусь! – Чак, красиво прыгнув, погрузился в воду и, вынырнув, замотал головой. Длинные волосы взметнулись, и с них веером посыпались брызги. – Ну же! Вода отличная!

– Сейчас…

Джонни не спешил лезть в бассейн и с удовольствием наблюдал, как Чак мощными гребками рассекает воду, празднуя одержанную победу. Джонни совсем не обрадовался, ни узнав о пожаре на кухне Айлин Магоун, ни разоблачив Фрэнка Додда. Если Господь и наградил его даром, то это талант учителя, а вовсе не способность узнавать нечто, совершенно чуждое ему. Еще в семидесятом, работая в школе, Джонни понял, что его истинное призвание – преподавание. И, что еще важнее, ребята чувствовали это и отвечали ему доверием и признательностью, как и Чак.

– Будешь стоять как памятник? – спросил Чак, и Джонни нырнул.

Глава восемнадцатая

Как обычно, без четверти пять Уоррен Ричардсон вышел из небольшого офисного здания, добрался до парковки и, втиснув свое грузное тело за руль «шевроле», завел двигатель. Все как обычно. Необычным было только неожиданное появление в зеркале заднего вида незнакомого лица, обрамленного длинными волосами, – смуглого, небритого и с неправдоподобно зелеными глазами, как у Сары Хазлетт или Чака Четсворта. От страха сердце Уоррена Ричардсона прыгнуло в груди и замерло: так пугаются только в детстве.

– Привет, – сказал Санни Эллиман, подаваясь вперед.

– Привет, – выдохнул Ричардсон. Сердце его неистово колотилось, а перед глазами прыгали черные точки. Он боялся, что его хватит удар.

– Спокойно, – произнес человек на заднем сиденье. – Спокойно, не надо нервничать.

И Уоррен Ричардсон вдруг проникся искренней благодарностью к незнакомцу. У того, кто так сильно испугал его, нет дурных намерений. Он наверняка хороший парень и…

– Кто вы? – с трудом выговорил он.