Мертвая зона
Шрифт:
— Глупости. Я совсем наоборот, спасать тебя пришел.
— От чего? — Леха инстинктивно отступил на полшага, а то мало ли.
— От безработицы. Ты не самый умный парень на свете, зато честный, а нам в Агентстве честные ребята пригодятся.
— Зачем? — тупо спросил Леха. Слова «Агентство» и «честный» плохо монтировались в голове.
— Не зачем, а почему. Наших сотрудников все время пытается купить разная сволочь. Это неприемлемо. Планы Агентства должны быть абсолютно устойчивы к коррупции. Реновация территорий не может зависеть от интересов региональных баронов. Собственно, одна из задач реновации — навсегда покончить с ними, с этими олигархами, крестными
— Вы это все серьезно говорите... В три часа ночи?
— А что не так?
— Ну... — Леха медлил, отыскивая деликатную формулировку. — У общественности сложилось мнение, что вы сюда приехали доломать Абуджу.
— Срал я на твою общественность, — сказал Дебанги. — А этот бессмысленный город построен с одной-единственной целью: наворовать денег. Больше он ни для чего не нужен.
— Занятно, Лоренцо говорил то же самое.
— Лоренцо цитировал меня! — заявил Дебанги сварливо. — Он услышал это двадцать лет назад, когда был совсем еще пацан, замороченный капиталистической пропагандой. Демократия, толерантность, ценностная политика и всякое такое дерьмо. Ну и, естественно, Абуджа как образец африканского модерна. Он Абуджу просто обожал. Я ему тогда на пальцах объяснил всю бухгалтерию, и мальчик прозрел. Абуджа полвека сосет бюджетные средства, которые нагло кроятся в пропорции семьдесят на тридцать, и сам угадай, сколько остается людям. Конечно мы ее доломаем! Вернем в исходное состояние... Тебе, как моему будущему сотруднику, могу намекнуть: Организация приняла решение по Нигерии, и мы за эту помойку сейчас возьмемся. Какая главная беда Нигерии, доложи-ка мне, умник?
— Отсутствие контроля. На нее всем плевать. Она всех устраивает такая, как есть.
— Верно. Но ты постеснялся сказать то, о чем все знают и молчат: это наплевательское отношение было хорошо проплачено. Больше не будет. Теперь есть контроль. Я пришел, я — контроль! Начинаем с Абуджи — и далее везде. Проектной зоной будет вся Нигерия. Чтобы никакого терроризма, никакой межнациональной розни, никакой дележки нефти, никакой коррупции, никакой вообще херни. Власть — народу! Под моим наблюдением, конечно. Нигерия потенциально — богатейшая страна континента, и мы сделаем из нее конфетку. Витрину реновации.
— Сделаем Африку великой снова, — пробормотал Леха.
— Угадал. Устроим, как было когда-то в Южной Родезии, все аккуратно и по уму, только без белых и китайцев. Белые смогут потом войти в долю на общих основаниях, если захотят, а Китай — нафиг. Ну что, парень, участвуешь? Кого попало не зову, уважай это.
— И начнете вы с того, что разбомбите огромный город? В интересах реновации?
— Я же объяснил. Он тут лишний. От него одни проблемы. Он стоит в неправильном месте и, вдобавок, морально устарел. Мы его в любом случае разобрали бы на кирпичи, а тут еще центр захвачен сумасшедшими роботами. Как прикажешь с ними договариваться? Только бомбить. Нет, конечно, если твой американский босс одним мановением волшебной палочки заставит варзону сдаться... Желательно — не позже, чем завтра... Тогда подумаем, какие еще есть варианты. Но сейчас палочка господина Пасечника совсем не там, где у роботов кнопка, ха-ха...
— Как-то это все... Даже слов не подберу, — сказал Леха.
Слова крутились на языке, но вряд ли те, что понравятся комиссару: «троцкизм» и «волюнтаризм». А еще почему-то «кто был ничем, тот станет всем» и «головокружение от успехов».
— Нехорошо так начинать, — пробормотал он.
— Нет ничего ни плохого, ни хорошего в этом мире. Есть только наше отношение к чему-либо, — философски заметил Дебанги, попыхивая сигарой.
— Можно личный вопрос? Вы... не знали человека по прозвищу Веселый Роджер?
— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, —продекламировал Дебанги ехидно.
— Мне просто кажется... О Веселом Роджере говорили, что он хитрец и отменный тактик. В концерне «Рособоронтех» его вспоминают со смешанными чувствами — и обидно вроде, но глупо не отдать должное. И мне кажется, первое, о чем подумал бы на вашем месте Роджер — а не используют ли его?
— Конечно, используют, — легко согласился Дебанги.
— Чтобы как можно быстрее стереть с лица Земли варзону и уничтожить вместе с ней все улики?
Леха не надеялся, что ему удастся пронять такого опытного манипулятора, привыкшего контролировать свои эмоции. Но Дебанги отвел взгляд и секунду-другую озадаченно смотрел куда-то наискось. Это уже была победа. Леха заставил комиссара задуматься.
И нырнул в дверь приемного покоя так быстро, как только мог.
Пока не взяли на работу в АТР.
Глава 11
Enemy Mine
14 января 2052 года, утро, Абуджа, Нигерия
На плоской вершине горы Асо было зелено и уютно. Здесь густо росли кусты и невысокие плодовые деревца, под ногами — сочная живая трава, по которой Леха успел соскучиться в пыльном городе.
Если не искать глазами линию горизонта и вообще забыть, что ты, задыхаясь и потея, только что забрался на четыреста метров вверх, а внизу Абуджа — словно попал в другое измерение. Без войны, безумных роботов и ненормальных людей. Леху накрыло восхитительное ощущение полной оторванности от мира и его проблем. Он просто наслаждался жизнью и любовался зеленью. За ветхим белым глинобитным забором скрывался ветхий белый глинобитный дом, тот самый «Асо Отель-и-сад». Леха пригляделся, думая, что для полноты картины сейчас должен появиться откуда ни возьмись «старый негритос» из рекламы и сказать: «Добро пожаловать!» — и заметил далеко впереди, ближе к краю горы, сидящую фигуру. Кто-то там вольготно развалился на стуле. Почему бы и нет. Здесь хорошо. Здесь так и надо. Как на курорте. Лучшее место в городе. Тут не чувствуешь самого города. А значит, не чувствуешь опасности. И не сходишь с ума от идиотизма, что творится вокруг.
В затылок дышал Гейб, но его можно было не замечать.
К обрыву, с которого видна Абуджа, можно было не приближаться.
Ну хотя бы еще несколько минут...
Леха утром встал в растрепанных чувствах. Сначала ему приснилось, что не успел поговорить с Вик об особенностях ходовой части Йобы. Дальше он во сне вспомнил, что атомные заряды для пресловутых тяжелых артсистем прорыва разрабатывал институт имени академика Забабахина; и во сне же расстроился, ведь кругом нерусские и ни одна зараза не поймет юмора. Потом его растолкал Гейб, и Леха понял: все это горькая правда.
— Где Майк? — спросил он.
— В пехоте, — сказал Гейб. — Вставайте, босс, пора на гору.
«На гору? Какую еще гору? А чем тут на горе занимаются? Ох...»
На секунду-другую Лехе так поплохело, что он подумал, будто еще не проснулся и досматривает кошмар.
— Вставайте, Фердинанд, вам пора в Сараево! — пробормотал он. — Что за херня, боец?!
— Приказ режиссера.
— Какого, блин, режиссера?!
Леха рывком сел и протер глаза.
Только режиссеров не хватало для полного счастья. И сценаристов.