Мертвая

Демина Карина

Диттера я не выпустила.Во-первых, он был приятно теплым, во-вторых, пахло от него мятным порошком и еще самую малость морфием, а значит, старухиными каплями побрезговал. В-третьих, что-то подсказывало, что в беседах с дорогими родственниками лучше обзавестись независимым свидетелем.Или относительно независимым.А кузина-то просто клокочет… клубится в ней темная злая сила… откуда взялась? Прежде Летиция казалась мне редкостной пустышкой, а вот ведь… тоже ведьма.

– Пусть он уйдет, – потребовала Летиция.

И Полечка закивал.

– Это все-таки дела семьи…

– Он

для меня почти семья, - сказала я, погладив Диттера по плечу.

К счастью, вырываться он не стал, глянул так… с насмешкой?С удивлением?Не важно. Я мило улыбнулась, а он хмыкнул. И готова поклясться, с трудом удержался от ответной улыбки. В глазах вон мелькнуло что-то такое, светлое, солнечное… надеюсь, не благословение, а то ведь и вправду упокоит ненароком.

– С каких это пор?

– С этих самых, – я выдержала полный ярости взгляд кузины.

– Нашла себе очередную игрушку…

– Ты же мертвая, - встрял Полечка. Да, особым умом кузен не отличался, как-то невдомек ему было, что порой стоит помолчать.

– И что? Почему я должна отказываться от личного счастья из-за такой мелочи?

Кузина опять зашипела, а личное мое счастье, которое еще не всецело проснулось, должно быть, а может, под влиянием морфия не сумело осознать некоторой двусмысленности своего положения, попросило:

– Может, все-таки к делу?

…в моем кабинете висели розовые шторы. А что? Розовый блондинкам к лицу… правда, почему-то меня пытались убедить, будто цвет этот на редкость несолиден, и потому не подходит для оформления деловых кабинетов.Я настояла.И получилось миленько.Розовые обои в узкую полоску. Розовая софа у двери. И стол с инкрустацией из розового дерева… книжные полочки, книги, большей частью бухгалтерские… пыль пора бы вытереть. И окошко приоткрыть, а то душновато стало.

– Присаживайтесь, – я опустилась в кресло.

Диттер встал за левым плечом.Оперся тяжко…я его сама зельем напою. С ложечки. Если понадобится, сперва оглушу, свяжу… что ж он упрямый-то такой? А морфий – не выход. Боль заглушает и только…

Кузина села в кресло для гостей.Оно было ниже. И мягче. И чтобы сидеть на нем с должным изяществом требовались немалые усилия. Я несколько мастерских обошла, пока отыскала подходящее по задумке. И кузина ерзала, пытаясь и осанку удержать,и не позволить коленям разъехаться…Полечка устроился здесь же.На подлокотнике.Фривольная поза. А уж ручку-то держит… нет, они точно ничего не перепутали? За благословением в светлый храм надо обращаться, а не к родственнице.

– Я не хотела выносить это… на прилюдное обсуждение, - кузина буравила взглядом Диттера, а тот глаза прикрыл и, кажется, вновь задремал.

Не выспался, что ли? Мне сказали, что он от пледа отмахнулся, перебрался к себе и сразу уснул.

– Да говори уже, - я с трудом удержалась от зевка. Нет, спать не хотелось совершенно, но вот сама атмосфера действовала угнетающе.

– Ты должна отречься от титула, - выдохнула сестрица.
– В мою пользу…

– С какой это радости? – нет, у меня родственники, конечно, с фантазией, но чтобы вот настолько с фантазией… даже и не знаю, удивляться или сразу вон выставить.

Кузина

задрала подбородок ещё выше.Этак она шею себе вывихнет от старания-то… с другой стороны, ее шея – исключительно ее проблема.

– Ты мертва.

– Это ещё не повод, чтобы я могу разбрасываться титулом.

…тем более, что к оному прилагается майорат в виде особняка, некоторых иных земель, приносящих неплохой доход. И он, полагаю, сестрицу волнует куда сильнее самого титула.

– Я… - она привстала, слегка запнулась, но выдохнула-таки. – Я твоя сестра…

– Не по разуму.

Я не удержалась .И вообще…

– По крови… - вмешался Полечка и, подхватив кузину под локоток, погладил ее по руке.
– Дорогая, ты только не волнуйся…

Ага… уже и дорогая…

– Я… я младше, но… в нынешних обстоятельствах… - она высвободилась-таки из липких Полечкиных ручонок.
– Я являюсь единственным законным наследником…

Надо же… неужели мне расскажут историю про большую и светлую любовь?Сомневаюсь.Я ведь знаю, что отец любил матушку. Да и она… но несмотря на всю свою любовь она в жизни не потерпела бы измены. Ведьма, да…

– Ты не жива, - кузина вытерла мокрые ладони о юбку.
– И… да, возможно, моя мать поступила не слишком порядочно, использовав… некоторые не совсем законные средства.

Она покосилась на Диттера и заметила:

– Срок давности по этим делам давно минул… и был заключен договор с отказом от претензий.

…и полагаю, от претензий отказывались обе стороны, если дражайшая тетушка за все годы ни разу не заявила о своих правах.

Интересно было бы глянуть на этот договор.И я даже знаю, у кого спросить…конечно, бабуля могла бы предупредить хотя бы об этом.

– К сожалению, до недавнего времени моя матушка вынуждена была молчать, но…

…смерть, пусть и чужая, избавила от клятвы? Интересно, почему тогда сестрица новоявленная сразу не заявила о правах? И не потому ли, что в договоре – помнится, что дед, что бабуля были весьма скрупулезны в подобного рода делах – оговаривается и этот момент.

– …но сейчас все иначе…

А мы похожи.Блондинки.Бледная кожа. Светлые глаза… что-то такое есть в чертах лица… и я когда-то просила маму о сестричке, но теперь, повзрослев, передумала. Как-то мне и без сестриц родни хватает.Она молчала.Я не спешила заговаривать,тем более понятия не имела, чего они ждут. Уж не того ли, что я разрыдаюсь от счастья и облегчения? А заодно уж в порыве альтруизма перепишу на нее титул с семейным состоянием вкупе?

– И чего?
– помимо ума, Полечке здорово не хватало банальнейшей выдержки.

А и вправду, чего?Ах, как колотится у дорогой сестрицы сердечко, того и гляди, проломит грудную клетку…

– Ты или признаешь меня сама, – тихо сообщила Летиция, не сводя с меня глаз, - или я буду вынуждена обратиться в суд…

И только-то?

– Обращайся, – я откинулась.

Если бы дело можно было решить судом, они бы сразу пошли. А я… я не буду принимать поспешных решений. Вот одно интересно, не так давно сестрица была обычной, в смысле, человеком, не проявляющим особых способностей.А тут вдруг сила.Откуда, спрашивается?