Мертвое озеро
Шрифт:
– - Марк Семеныч, если б было в моей власти заменить вам вашего друга, я была бы очень счастлива!
– - О, будьте добры, не оставляйте меня в такую минуту!
– - рыдая, говорил Марк Семеныч.
Слезы и просьбы его были так искренни, что путешественница, забыв неловкое положение свое, стала утешать его.
Через несколько минут Марк Семеныч как бы пришел в себя, стал извиняться и сказал:
– - Эти припадки у меня с детства, и я могу показаться очень странным и смешным тому, кто меня не знает. Я лечился много; но еще не открыто средство
И Марк Семеныч вышел из коляски и более уже не беспокоил путешественницу, которой долго еще слышался его молящий голос, с тоскливой нежностью взывающий к Вере.
Рано утром они остановились пить чай уже близко от Москвы. Марк Семеныч был по-прежнему почтительно-вежлив с путешественницей; но грусть была разлита в его словах и взгляде. После чаю он серьезным голосом сказал ей:
– - Не можете ли вы мне пожертвовать десятью минутами вашего времени?
– - С большим удовольствием!
– - Имеете ли вы ко мне настолько доверенности, чтоб принять мое предложение?
– - Какое?
– - Я всё время обдумывал, что бы вам предпринять, и мне пришла мысль…
– - Какая?
– - Предложить вам, так, для пробы, взять на себя обязанность следить не за учением моих детей, а за их нравственностью. Я прошу вас не обижаться моими словами… Вы будете в порядочном семействе, под защитою моей жены, во всех отношениях достойной…
– - Благодарю вас… но я… право…
– - Согласитесь на мою просьбу: докажите, что вы не обиделись моим предложением.
– - Я ничуть не обиделась, но…
– - Значит… я имею ваше согласие? я счастлив, что дети мои будут под присмотром такой женщины, как вы.
– - Но как же, -- в недоумении заметила путешественница,-- ваша жена? она не знает…
– - Будьте покойны, положитесь на меня! В память той, с которою вы имеете такое сходство, я готов жертвовать всем!
– - Ради бога!.. если только нужны какие-нибудь жертвы… я…
– - Успокойтесь: их и тени нет в моем предложении. Но я говорю, что если бы оказалась надобность доказать искренность моих слов…
– - Позвольте мне подумать…
– - Значит, вы сомневаетесь?
– - Нисколько; но я боюсь, захочет ли ваша жена иметь при своих детях женщину, которой она вовсе не знает.
– - Боже мой! Как же мы берем в дом француженок и других гувернанток?
– - К ним более снисходительны.
– - Я занимаюсь воспитанием моих детей и потому смело делаю вам предложение. Оно не очень лестно для вас; зато для меня ваше согласие будет самым приятным доказательством вашей ко мне доверенности и дружбы.
И Марк Семеныч красноречиво доказывал высокую роль воспитательницы.
– - Извольте: я согласна, но прошу вас не требовать от меня никаких других обязанностей, как только учить их русскому языку,-- сказала путешественница.
– - Это самый важный предмет! Я был молод и не вникал сначала в важность воспитания;
Пожав друг другу руки, они простились очень чувствительно. Путешественница благодарила Марка Семеныча за все его хлопоты и защиту, он же -- за ее доверенность к нему. Марк Семеныч поскакал вперед.
У заставы путешественницу встретил лакей, который был послан вперед, и проводил ее в гостиницу, где были приготовлены для нее комнаты. Нумер был взят очень дорогой, так что путешественница заметила лакею, зачем он не взял дешевле.
– - Так приказывали Марк Семеныч, -- отвечал лакей.
Путешественница с нетерпением ждала Марка Семеныча, который не являлся дня три. Обед, чай, завтрак -- всё было сервировано отлично. Экипаж стоял у подъезда, на случай, не пожелает ли она куда-нибудь проехаться. Путешественницу видимо беспокоило, что Марк Семеныч не едет; она хотела уже писать к нему, но отдумала, решась на другой день перебраться в нумер поскромнее.
На четвертый день ее приезда, рано утром, она еще лежала в постели, как кто-то постучался к ней в дверь. Путешественница тотчас догадалась, кто стучится, и, позвонив горничную, велела ей принять гостя в другой комнате. Она не ошиблась: то был Марк Семеныч.
Сделав наскоро утренний туалет, путешественница вышла к гостю, который не скрывал своей радости, что наконец видит ее. Он поцеловал у ней руку и с участьем спрашивал: "Покойно ли ей? хорошо ли? как она провела время?"
– - Очень хорошо! благодарю вас; но я одним недовольна,-- отвечала путешественница.
– - Это чем? вы меня пугаете!
– - Слишком дорогой нумер взят по вашему приказанию.
– - Полноте! как можно говорить о таком вздоре!
– - обиженным голосом воскликнул Марк Семеныч.
– - Однако я не хочу бросать деньги,-- смеясь, отвечала путешественница.
– - Да вы и не имеете права; я ваш друг: я вам не позволю на пустяки тратить деньги!
– - шутливо сказал Марк Семеныч.
– - Так я под опекой?
– - И очень строгой.
– - Скажите, пожалуйста, мой опекун, отчего я вас так давно не видала?
– - садясь на диван, сказала путешественница не без некоторого кокетства.
Марк Семеныч ничего не отвечал и глядел ей прямо в глаза.
– - Что же вы не отвечаете?
– - Я… я стараюсь удостовериться, точно ли это сказано искренно.
– - Что я вас хотела видеть?
– - Да.
– - Повторяю, что очень.
Марк Семеныч схватил руку путешественницы и, с жаром поцеловав ее, сказал:
– - Я постараюсь заслужить ваше расположение ко мне.
– - Я хотела с вами поговорить.
– - Я счастлив: я вижу, что вы поняли меня.
Марк Семеныч говорил с чувством и с жаром, а путешественница слушала холодно и не без лукавой улыбки.