Мертвое озеро
Шрифт:
И Остроухов, почтительно поклонясь, печально вышел из комнаты.
Собирая свои растерянные мысли, Люба походила на женщину, упавшую с большой высоты и едва очнувшуюся, голова которой не пришла в порядок от сильного сотрясения.
Почти в то же самое время и Тавровский имел визит; но разница в том, что он вовсе не был потрясен.
Когда он сидел у себя в кабинете, Зина тихо вошла к нему, с потупленными глазами, и, как бы сконфуженная своей смелостью, робко сказала:
– -
– - Очень приятно! не угодно ли?
– - отвечал Тавровский, подавая ей стул.
Зина села и как бы задумалась.
Тавровский, смотря на нее, шутливым тоном спросил (впрочем, он всегда этим тоном говорил с ней):
– - Вы о чем-то мечтаете?
– - Да! я думала о своем положении -- как ужасно быть одной, не иметь никого, кто бы принял участие, защитил…-- печально отвечала Зина.
– - Помилуйте! да вы мне кажетесь окруженною двадцатью опытными маменьками, тетушками и прабабушками, которые наперерыв дают вам советы, как вести себя и обработывать ваши дела.
– - Ах!
– - тяжело вздохнув, с грустью отвечала Зина.-- Вот в сию минуту, когда я пришла к вам с открытым сердцем…
– - Это должно быть очень любопытно -- увидеть такое сердце!
– - перебил ее Тавровский.
– - В нем, как и в других, есть очень много недостатков.
– - Например?
– - Излишняя привязанность…
– - Немстительность, доброта, кротость… У! какое богатство!
– - Зато я не имею денег!
– - Да эти достоинства уравновешивают вас с первыми богачками на свете.
– - Не все так думают, как вы; всего прежде требуют от девушки приданого.
– - А вы собираетесь замуж?
– - быстро спросил Тавровский.
– - Может быть!
– - лукаво отвечала Зина.
– - Ну что же, очень умно сделаете: тетушка уже стара…
– - И не так щедра, чтоб надеяться быть вознагражденною за все жертвы,-- подсказала Зина.
– - Да, она вас решительно не понимает!
– - Вы всё шутите, Павел Сергеич, а я пришла очень серьезно поговорить с вами.
– - За чем же дело стало? Я готов!
И Тавровский подвинул свой стул ближе к Зине, которая жалобно начала:
– - Павел Сергеич, вы знаете, что я девушка бедная и…
– - Знаю, очень знаю, что вы дочь дворецкого!
– - подхватил Тавровский.
Зина изменилась в лице, но подавила в себе злобу и, придав своему лицу вид угнетенный, продолжала:
– - У меня нет никого, кто бы защитил меня, о моей участи некому позаботиться, я сама должна быть себе и матерью и защитником.
Тавровский, покачивая головой, произнес:
– - Ну-с?
– - Я пришла… к вам… с маленькой просьбой.
– - С какой?
– - с удивлением воскликнул Тавровский.
– -
– - лукаво смотря на Тавровского, спросила Зина.
– - Нет!
– - серьезно отвечал Павел Сергеич.
– - Говорят, будет очень скоро ваша свадьба?
– - Да, я постараюсь устроить ее как можно скорее.
И Тавровский вопросительно глядел на Зину, которая, приняв плаксивую мину и потупив глаза, спросила:
– - А вы обо мне не подумали?
– - Что же мне думать об вас?
– - Павел Сергеич! я надеялась на вашу деликатность!
– - обиженно отвечала Зина.
– - Нет ли у вас еще каких других надежд?
– - Да! и на вашу щедрость,-- незастенчиво и любезно улыбаясь, сказала Зина.
– - На мою щедрость? Гм!.. нет! я стал скуп.
– - С тех пор как женитесь на миллионерке.
– - С чего же вы взяли, что она миллионерка?
– - смеясь, спросил Тавровский.
– - Не притворяйтесь; я видела сама с вашей тетушкой документы в руках ее братца!
На последнем слове Зина сделала сильное ударение.
– - Прибавьте: молочного!
– - резко заметил Тавровский.
– - Да, молочного.
И Зина рассказала Тавровскому подробно о богатстве его невесты, что было совершенной новостью для Павла Сергеича и, разумеется, очень приятною. Зина продолжала:
– - Вот видите, какой вы богач, и не хотите бедной девушке дать средства к существованию.
– - А-а-а, так вот к чему всё клонилось! Зачем же вы столько лавировали? а? Я люблю прямоту.
– - Извольте! я скажу вам прямо, что надеюсь получить от вас сумму денег, которая вас не стеснит, а мне будет очень кстати,-- говорила шутливо Зина, как будто дело шло о самой ничтожной вещи.
– - Позвольте узнать, какие вы имеете права просить у меня денег?
– - запальчиво спросил Тавровский, отбросив совершенно шутливый свой тон.
Зина как бы сконфузилась, потупила глаза и потом, быстро подняв их,-- вероятно, чтоб более придать им эффекта,-- устремила их печально на Павла Сергеича и тихо сказала:
– - Спросите вашу совесть…
– - Она мне говорит, что гроша не следует давать!
– - презрительно отвечал Тавровский.
Зина побледнела. Злоба, казалось, душила ее; но она победила ее и через минуту молчанья кротко, но твердо сказала:
– - Если вы так бесчеловечны, что не хотите признать моих прав, я… я обращусь к другим: может быть, в бедной девушке и примут участие.
– - К кому же вы намерены обратиться?
– - Говорят очень много хорошего о вашей невесте… Она…
– - Ну нет-с! вы ее должны оставить в покое. Слышите: не сметь!!
– - энергически произнес Тавровский.