Мертвоводец

Довыдовский Кирилл Сергеевич

– А вот… гм…

Хотелось спросить о зомби: частые ли они гости, и как с ними обычно справляются. Вот только: что если тут об этом каждому младенцу известно? Я не знал, в порядке ли вещей у них путешествия между мирами, и это путало карты. Если здесь в каждом доме портативная кротовая нора, это одно, а если даже за разговоры об этом пожизненный эцих с гвоздями – другое. По той же причине не уточнял, насколько далеко шагнула вперед местная урология. И даже про его желто-зеленый цвет в мертвозрении я спросить не мог, потому что пришлось бы про само мертвозрение рассказывать.

– Работы никакой для меня нет?

В одном фильме с Джессикой Альбой говорилось,

что лучший способ понять местную культуру и выучить язык, это завести себе… гм… помощницу из аборигенов. Наверняка, это должно было работать и в обратную сторону. И, нет, я вовсе не собирался… помощницей становиться! Но зато мог картошку чистить, двор подметать, системы ОВ, ВК, ТС, ЭЭ проектировать… А пока работал бы, потихоньку и разузнал бы обо всем.

Если Бандар вопросу и удивился, то виду не показал. Даже наоборот…

– Есть.

Я смотрел на него, он на меня. И что это зна… барьер! Ну, конечно! То, что он вдруг отключился… как раз когда Сарта не было рядом! А тут человек, который в мертвозрении светится желто-зеленым. Наверняка, на него барьер действует. Во время опасности все прятались в его тракти… э–э… в его теплой, значит вес он в деревне имел. Мог и организовать себе возможность отключать защитную линию. Но тогда… вряд ли это он марагаз. Пришлось бы очень сильно наркоманить, чтобы наслать зомби на место, в котором ты так хорошо обустроился.

И, получается, он знал, что Чирик не врет. То есть, Сарт это сразу понял и побежал рассказывать Бандару. Тот барьер и отключил. Да и та прореха в защитной линии, которую я обнаружил на дороге к Костлявой перестала казаться косяком строителей.

Так может… у него и мертвозрение есть?! Хотя нет, такой вывод рано делать. Те приблатненные солдаты с гербами на рукавах – внутренники, они с амулетами барьера как-то работали, значит, и другие могли.

И теперь предлагает работу. Это он так быстро сориентировался, или у него заранее было припасено какое-то дело, которое мог выполнить только… такой как я. И речь явно не о том, чтобы спроектировать систему кондиционирования. Пусть даже с линией регенерации.

– Что за работа?

– Проводник.

Этого варианта я ожидал даже меньше.

– В смысле… кого–то отвести… в какое–то место?

– Да.

Значит, значение слова верное. Но я вроде как не местный… Портал! Он каким–то образом догадался, что я из другого мира, и теперь хочет понять, как я сюда попал! Конечно же! А значит, у него должны быть мысли и о том, как заставить переход работать!

– В какое место?

– К Хамртуму.

Значения слова я не понял, но решил не переспрашивать. Он так сказал, будто речь о каком-то конкретном… историческом памятнике, что ли, потому я и подумал, что слово должно быть с большой буквы. Засыпанная листвой арка в лесу на такое не тянула. Если бы о ней знали, уже бы дорожку протоптали. Рано обрадовался… Не то, чтобы я так стремился вернуться в Москву к черным «суперам» и крутым мужикам с калашами… Я хотел иметь возможность вернуться, но не теряя шанса исследовать новый мир.

– Мне нужно подумать.

– До утра. Потом может быть поздно.

– Хорошо.

Торопиться я все равно не буду. Если что – просто не приду.

– Буду ждать.

***

К моменту, когда я оказался на улице, большинство костров уже потушили – в том числе тот, около которого мы ужинали. Почти все «точки» разбрелись по зданиям, только небольшой отряд остался рядом с барьером. Значит, меня не искали,

чтобы еще чего-нибудь предъявить. Это уже радовало. Не радовала неопределенность. Общение с адекватными людьми таило в себе свои трудности. Непонятно, что у них на уме, особенно когда сам не хочешь раскрываться. В Бандаре чувствовалась интеллигентная нотка, что одновременно и притягивало, и настораживало. Француз, помнится, и ударения на словах правильно расставлял, и к альтернативной лексике не прибегал, но в итоге оказался той еще редиской.

Я даже не мог спросить у «индейца», почему он решил, что я на роль проводника подхожу. Я ведь не местный. И он об этом вроде как догадался. А значит, этот «Хамртум» что-то вроде Пирамид на Земле – все о нем знают. И тогда от проводника, вероятно, должны требоваться какие-то особые умения. Я, конечно, личность многогранная, но вряд ли он по одному моему внешнему виду догадался, что я плов хорошо готовлю. Наверняка, все из-за того, что мертвяки меня не жрали. Он мог как-то догадаться о мертвозрении, но это скорее бонусом бы пошло. Основное – иммунитет против нападения зомби.

Очевидно, в этом «Хамртуме» много мертвецов. Много мертвецов… и много каких–то ништяков. Иначе бы туда никто не хотел.

Да уж… Рационалист из меня еще тот, но даже я понимал: чтобы строить планы, требуется что-то кроме умозаключений, а именно – альтернативный источник информации. И, желательно, найти его до утра. Не забывая при этом, что Бандар мог намеренно создавать дефицит времени.

Конечно, в идеале, было бы посмотреть какие-нибудь новости, но ничего похожего на монитор мне пока не попалось. Ни книг, ни газет я тоже пока не видел, хотя вывески на некоторых зданиях были с надписями. Причем, не такими уж и пугающими. Буквы незнакомые, но выглядели они как буквы, а не как пролитые чернила. Большое количество надстрочных символов тоже не смущало. Но, конечно, не до такой степени, чтобы за ночь начать «рид энд транслейт виф диктионери».

Перебрав в уме с десяток вариантов, я с болью и сожалением признал, что пока в этом мире мог рассчитывать лишь на один источник знаний.

***

Поиски заняли не меньше часа. Приходилось подбираться к каждому зданию вплотную, и по многу раз менять интенсивность мертвозрения, чтобы проверить каждую из точек. И даже это не всегда помогало. Некоторые здания оказались защищены, а через один из барьеров я вовсе ничего не ощутил. Красноватое мерцание покрывало тонким слоем стены и окна дома и внутрь мое сознание не пускало. Жилище какой-нибудь важной шишки? По периметру стояло несколько столбов, со светящимися на верхушках стеклянными шарами. Если бы в мертвозрении не горело внутри каждого по красному огоньку, от простых электрических фонарей я бы их не отличил. Выложенная камнем дорожка вела ко входу, у которого бдели двое знакомых мне товарищей. Внутренников с пятипалыми печатями на рукавах, с которыми мы обстреливали того элитного «супера».

Плана проникновения я не придумал. И не особо старался: слишком все красиво и опрятно. Здание, которое я искал, должно было выглядеть по-другому. Стал проверять дома дальше, и вскоре мне повезло. В наполовину развалившейся полутораэтажной халупе я ощутил нужную точку. Причем, внутри отдельной квартиры. С улицы в дом вело несколько входов, а двери стояли не из желтого стекла, как в домах побогаче, а обычные деревянные. Подкравшись вплотную, я сначала проверил окно – заперто – потом дверь – хлипкая, но даже с моей силой бесшумно не выломать.