Мертвоводец

Довыдовский Кирилл Сергеевич

Хотя рассвело недавно, люди по улицам уже ходили. И не только шакту собирали. К пробитой мертвецами бреши стаскивали материал. Бревна укладывали тупорукам на плоские спины – животные, будто не замечая веса, утаскивали их к пролому. Оставалось только придерживать с краев. Что интересно, занимались этим, судя по одежде и количеству катастров на сузках, сами искатели. Я намекнул Чирику, что с таким важным делом, как восстановление барьера без него никак, и он ответил, что все верно. Эти хашаки без него шакты в терсы наложат, но сегодня не его очередь. Он в этом схождении уже свое на деревню отработал. Задав еще пару вопросов, я более–менее разобрался. Искатели состояли в некоем товариществе. Часть времени

делали что-то для деревни, за фиксированную и, как я понял, скромную плату, а вторую часть трудились на себя. По теплым бухали, если ойра хватало, либо в Поиск ходили. Куда их, кстати, могла и деревня направить в «рабочие» дни.

Уже почти дошли до теплой, когда я заметил, что иду без Чирика. Обернулся, а он замер, глаза тоже застыли. О том, что мозг жив, говорило только, что слюна изо рта не капала.

– Чирик?

Я подошел к нему.

– Вот это баба. Я бы такой…

Повернувшись, куда он смотрит, я был вынужден… согласиться. С Москвой тут сложно соревноваться, да и Иркутск город студенческий, но даже по высоким отечественным меркам девушка внушала. По правде, я не особо и рассмотрел. Тонкую фигурку с белыми волосами закрывали рослыми телами внутренники, включая тех, что подсобили мне с нгор’о. Да, особо не рассмотрел, но чувство, что девушка «сияет», возникло сразу.

Аура красоты, недоступности, «магии». Любой молодой парень иногда такое испытывает. Ты смотришь, как она выбирает йогурт в магазине, бежит по кругу на стадионе или даже просто неспешно идет по улице, слегка хмурясь или наоборот улыбаясь. Видишь ее стройные ноги, длинные волосы, идеально ровные зубы, глаза… и начинаешь представлять, какой насыщенной и интересной должна быть ее жизнь. Она ходит посидеть на шпагате в студию растяжки, посещает званные ужины, позирует для известных журналов. Ее внимания, не руки и сердца, а лишь брошенного вскользь взгляда добиваются депутаты и олигархи. Она добра, остроумна и талантлива. И, совершенно точно, в ее жизни нет места для такого как ты. Подойти к такой на улице, представиться и сказать комплимент – невозможно. Потому что люди на улице этого не потерпят.

Еще на подходе, метров за десять до цели на тебя станут бросать подозрительные взгляды. За пять начнут откровенно пялиться. За три – преградят дорогу: «Как ты смеешь?! Посмотри на СЕБЯ! И посмотри на НЕЕ. Ты НЕ достоин!». И даже если ты себя пересилишь, и в конце концов подойдешь – на тебя посмотрят ТАКИМ взглядом, что, ей богу, лучше бы ты в этот день остался дома. Разумеется, она даже не ответит, а прохожие вокруг: благообразные бабушки, хмурый дядька с чемоданом и суровый милиционер – они… они станут смеяться. Громко и весело. Показывать пальцем. А придя домой, перескажут домашним, что видели сегодня такую умору, что просто помереть со смеху.

Наверное… наверное, есть в этих ожиданиях какое-то преувеличение. Когда красивая девушка садится рядом с тобой на соседнее место в кино, она не морщится недовольно, и не требует от администратора, чтобы ее пересадили, а в зале, на всякий случай, проветрили, после того, как меня уведет охрана. Более того, когда ты успеваешь рассмотреть девушку лучше, «магическое сияние» вокруг нее немного меркнет. Ты замечаешь изъяны: неровно наложенный макияж или щелочку между передними зубами. И тогда девушка становится для тебя чуть более человеком. Да и, пусть даже, нет никаких изъянов. Все равно: чем больше проходит времени, тем проще заставить себя поверить, что не так уж вы и отличаетесь и, возможно, родились не в разных галактиках, как ты был уверен пять минут назад, а на соседних планетах.

Стоя в очереди на почте рядом с одной из таких девушек как-то раз я даже смог… промямлить какую-то хрень, когда мы оба вышли на улицу. По идее, она должна была выхватить из-за

пояса заточку и воткнуть ее мне в печень, но вместо этого сказала только:

– Ой, спасибо большое! Но я замужем, – и показала кольцо.

– А! Понятно… хорошего дня…

– И вам тоже хорошего! Спасибо!

Странный был день. Тогда разумом я понял, что девушки, они, как бы, нормальные. Дело иногда можно иметь. Я даже на свидания стал ходить. С теми, которых знал по общим компаниям, и вокруг которых… не было «сияния». Но на улице больше не подходил. Ум будто окончательно отделил одних от других. Тех, что владеют «магией» – от маглов. Хотя где-то в глубине я продолжал помнить, что магический щит существует у меня в голове…

– Да, красивая, – согласился я.

Я вспомнил Катю и ее прощальный взгляд в том зале ресторана. За секунду до того, как меня укусили. А ведь в ней тоже было что-то такое… «магическое». Может быть, не слишком много, но сколько-то точно. Тогда все слишком быстро произошло, и я особо не успел восхититься, а дальше уже как-то и привык.

– Пойдем.

Сказать по правде, мне даже особо не было интересно, что это за девушка. Раз вокруг нее столько солдат и она не в наручниках – дочка какого-нибудь местного депутата. Если к девушке, которая по улице идет, еще можно подойти, накрутив себя до состояния легкого помутнения, то к той, которую телохранители окружают – и пытаться смысла нет. Да и не до того сейчас. Барышни – это, конечно, здорово, но когда делами завален, особо про них не вспоминаешь.

– Я ее здесь не видел… – пробормотал Чирик, не обратив на меня внимания. – Я бы для такой все делал…

– Женщинам не нравится, когда для них все делают, – хмыкнул я.

Сказано было наугад, но искатель вдруг заинтересовался. Даже перестал провожать незнакомку взглядом. Телохранители повели ее куда-то в другой конец деревни.

– Как это?

– Надо наоборот, – ответил я. – Для нее все всё делают, а ты не будешь. Она удивится и влюбится.

На Чирика эта нехитрая формула произвела необыкновенный эффект. Какая там муха! Не самый маленький голубь ему бы в рот залетел, насколько низко опустилась у него челюсть. Мне стоило огромного труда не заржать. Раньше я делил его рассказы о любовных похождениях на три, но теперь понял, что пожадничал. На тридцать три и тогда, пожалуй, получу какое-то представление.

– Конечно, это не всегда действует.

– Нет, марагаз! – возбудился искатель. – Это оно! Теперь ясно, почему эти рраловы… теперь все ясно!

– А правило трех согласий ты знаешь?

К упавшей челюсти присоединились округлившиеся до размеров небольших спутниковых тарелок глаза.

– Все отдам тебе, марагаз! Ойр отдам! Магоэлементы отдам! Вечно служить буду…

Да уж, неудивительно, что у него долги.

– Я все расскажу, но нужно, чтобы ты помогал.

Попросив Чирика показывать дорогу к теплой Бандара, я спокойно пристроился следом. Искатель тут же вернул себе уверенный вид: «Со мной не пропадешь, марагаз! Я тебя всему научу! Ты мне только говори, что знаешь, а уж я объясню… что ты знаешь!».

Уже подходя к теплой, я шевельнул затылком, настроившись на мертвозрение. Ощутил внутри несколько желтых и одну зелено-желтую. Значит, внутри Бандар и… какие-то люди. Но вроде не искатели, на некоторых чувствовались магоэлементы, но ничего мощного. Почти у самых дверей я быстро окинул взглядом всю деревню, чтобы поискать зомби, но вместо них нашел…

– Джонни.

– Что?

– Стой здесь.

Всего метров пятьдесят-шестьдесят. Ярко-красная, почти розовая точка, с золотыми проблесками где-то в глубине. Окружена желто-красными точками. Двигается от меня, но не очень быстро. Догоню. Обязательно догоню, и одной целой кожаной жопой на этой планете станет меньше.