Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
Следы арбалетных болтов были Чичеро хорошо заметны. И кто же бедного Дрю так отделал?
– Но не будем об арбалетах!
– поморщился от своих же слов Дрю.
– Скажите, Чичеро, кто такая Бланш из Флёра? Если вы - колония живых карликов, вы мне не ответите.
– Ошибаетесь, Дрю. Я бы никогда не ответил, находясь в добром мертвецком здравии, - усмехнулся Чичеро, - но именно сейчас, когда я превратился в колонию карликов, мне привелось о ней вспомнить! Бланш из Флёра - девушка, которая ушла с драконами. Это было ещё до моего посмертия.
Удивлённый
– Признаюсь, не ожидал. Знаете, Чичеро, теперь я не поверю в ваших карликов, даже если их увижу.
Дрю привёл Чичеро на то место у берега болота, где, как он помнил, его карликам удалось остановить мёртвых крестьян, пытавшихся отбить Бокси. И эти крестьяне были ещё тут. И был тут конь, по видимому, принадлежавший Дрю. И был тут Пендрис, который когда-то этого Дрю искал во главе конного отряда. Сейчас Пендрис устанавливал мёртвых крестьян в причудливые позы, соотносясь со схемой, начертанной Дрю на листе пергамента.
– Что это?
– поинтересовался Чичеро.
– Это - живая скульптура. То есть, конечно, мёртвая скульптура. Называется "Пляска Смерти". Она создана почти исключительно из крестьян, но образ крестьянина здесь выражает лишь один - вон тот, с привязанным конём, пляшущий в глубоком поклоне. А вот этот, выпятивший свой живот - ростовщик. Тот же, который зачем-то воздел руки и растопырил пальцы - некромант. А сложивший ладони лодочкой, будто чтобы зачерпнуть жидкости, - бальзамировщик. А уж вот этот, который пляшет, высоко поднимая ноги, а сам напряжённо куда-то целится - это арбалетчик. И всю эту ватагу, в соответствии с замыслом, должна куда-то (ну, то есть, в могилу) вести сама Смерть. Вот роль Смерти в нашей скульптуре простому крестьянину не под силу. Потому она и досталась Пендрису с его замечательным лысым черепом.
* * *
Город Цанц встретил Чичеро приветливо.
Только у трактирщика Ларколла он вызвал немалые подозрения, когда, зайдя в общий зал его трактира "Живые и мёртвые", заказал пива, за которое - ну очень щедро расплатился (совсем не по-отшибински).
Тот ли это посланник Смерти, думал Ларколл. А что ему, в самом-то деле, думать? В прошлый раз Чичеро к нему вошёл, не сумев ещё вполне обуздать своих карликов - и потрясая мир вокруг себя необузданной злостью, необузданной тщеславной гордостью и жадностью.
Теперь же Лимна, Зунга и Дулдокравна посланник обуздал, им более не обязательно драться, задирать нос, выражать готовность удавиться за золотую монету. Чем бы теперь оправдать перед Ларколлом отличие себя того от себя нынешнего? Расспросить ли о чём?
– А что за новости в городе Цанц?
– спросил Чичеро у подозрительного трактирщика.
– Есть новости, - буркнул Ларколл, - вот хоть такая: Умбриэля Цилиндрона нашего так парализовало, что ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Три дня на троне своём в одной позе просидел, а тут советники его всполошились, сняли с трона, бальзамировщика кликнули. А всё без толку.
– Слышал я такую новость. А ещё?
– Болтают, что в болезни Управителя виновен Дрю из Дрона, подлейший слуга
– Угу. Что ещё?
– А вот седьмого дня приехал из Нижней Отшибины знакомец ваш, магистр Гру. Как случилось с Цилиндроном несчастье, заперлись они вчетвером с советниками в главном своём кабинете, всё судят да рядят, как нашему воеводству дальше жить. Никому ничего не говорят, только знай, гонцов своих рассылают во все города и замки Цанцкого воеводства. Проболтался один гонец, что вече у нас тут в Цанце собирается, прибудут мертвецы, почитай, отовсюдова. А что за вопросы на вече выносятся, про то неведомо, потому: некрократия!
* * *
Стоило только Чичеро подойти к мосту в нижний город, а тут, откуда ни возьмись - магистр Гру. Подходит, ласково улыбается, обнимает ученика своего - соскучился! И говорит шёпотом:
– Ну как, привёз?
– Конечно, привёз, - кивает Чичеро.
– Сколько?
– Теней-то? Да более двухсот тысяч!
– Ого! Да где же столько набрал?
– В основном - у великана Плюста, - сказал Чичеро с небрежностью.
– Здесь передавать?
– Да нет же!
– замахал руками Гру.
– Пойдём во дворец Цилиндрона, при всех и достанешь! По пути и потолкуем. Знаешь ли, милый мой друг Чичеро, какие грядут перемены? Поразительные!
К дворцу Умбриэля Цилиндрона они спускались по центральной лестнице пещерного города с мраморными слонами и ажурными витыми носорогами на тумбах, украшающих площадки. Чичеро, улыбаясь, созерцал великолепие, а магистр Гру говорил о своём:
– Теперь наша Отшибина возвысится, и в возвышении своём подомнёт Цанц. Точно тебе говорю!
– Возвысится?
– Я ведь не зря всегда говорил, да и в книгах писал, что нет у Владыки Смерти более надёжной опоры, чем Великий народ. Помните, Чичеро?
– Да, я помню.
– И вот теперь пришла пора преодолеть давнюю несправедливость судьбы. Время - как нельзя более удобное: Умбриэль Цилиндрон недееспособен...
– А что, как очухается?
– Не очухается. Уж за этим проследит добрый Фальк. Он уже влил в Управителя такую дозу сковывающих бальзамов, что тот вряд ли чем-то отличается от обычного куска мрамора.
– Вот как? Так у вас - заговор?
– догадался Чичеро.
– У
нас
заговор, - поправил его Гру.
– У
нас
?
– Главную миссию в нашем плане, как ни крути, выполнили вы, Чичеро. Ведь это вы доставили нам требуемые тени. Потому-то это и
ваш
заговор.
Повисла пауза.
– И кто же тогда заговорщики? Ну, кроме нас с вами?
– Да вы их всех знаете. Это все те люди, которым вы в Цанце наносили визиты. Советники Жилоно, Киномро и Фопон, тысяцкий Отт, некромейстер Гны, бальзамировщик Фальк...