Мёртвые душат. Мертвые пляшут

Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Но вот на дороге - той самой покрытой лужами грунтовой дороге, отходящей в сторону Мнила от Большой тропы мёртвых - показалась преизрядная свора собак, за нею - лошади, числом не менее сорока. Часть лошадей шла со всадниками на спинах, часть - тащила за собой огромный несуразный экипаж. Над красными спинами лошадей щёлкал бич.

Собаки, лошади и их всадники ещё издали поражали какой-то предвосхищаемой жутью. Лошадей, да и собак тоже, отличала необычная масть - тёмно-красная с белыми разводами, всадники же, как будто бы, просвечивались насквозь. Стоило же им

подъехать ближе, как Чичеро с содроганием понял, что всадники, оседлавшие красных коней - попросту костяки, вооружённые длинными копьями, странность же внешнего вида лошадей происходит - от прозрачности их шкур. Или же - от полного этих шкур отсутствия. В беге лошади демонстрировали работу своих мышц во всей её тошнотворной наготе. Тайна необычного собачьего окраса разрешилась аналогично.

– Похоже, это какая-то "Дикая охота"!
– с тревогой произнёс Чичеро, проверяя ход меча в ножнах. Ом же большой тревоги не испытал:

– Ой, я знаю, кто к нам пожаловал! Это же... ну этот, наш дальний родственник и друг семьи. У него тут тоже замок неподалёку!

Чичеро понадеялся на то, что добрый Ом ничего не путает. Больно уж грозно выглядел выезд этого дальнего родственника и друга семьи. Особенно неприятные ощущения вызывала масть лошадей. Ну кто на таких страшилищах поедет к друзьям в гости?

Тот, кто дудел в рог, сам правил своим экипажем - трёхколёсной открытой каретой в полный великаний рост, богато декорированной черепами крупного рогатого скота, а кое-где - и человеческими. Можно себе представить, какое впечатление сия декоративная тема смерти могла производить на суеверных живых людишек. Именно их весельчак "друг семьи", едущий вслед за этой пугающей тошнотворной сворой и ловчими, вероятно, и затравливал. Какую-то другую дичь ведь не станешь пугать столь экзотическим образом.

– Ба, да это же Плюст из Глюма!
– узнал Чичеро подъехавшего.

Да и как было не узнать: это тот самый "ноздреватый" великан, который на симпозиуме у Цилиндрона стал самым заметным по причине редкой бесцеремонности; он решительно всех поражал своим грубым юмором, доходящим до откровенного хамства.

– Да, это друг Плюст!
– со счастливой улыбкой подхватил Ом. Определённо, он не из вежливости так отозвался о вновь прибывшем, а за что-то этого грубияна полюбил.

Экипаж великана Плюста был остановлен весьма оригинальным способом: хозяин, погоняя полтора десятка впряжённых в него прозрачнокожих лошадей, хлестнул их с такой силой, что они присели.

Как только друг Плюст, зияя своей дырчатой кожей, спустился с подножки своей кареты смерти, обрадованный Ом поспешил к нему. Друзья обнялись и облобызались, причём Плюст, как только заметил на крыльце Чичеро, тотчас отставил Ома весьма бесцеремонным жестом и зычно гаркнул:

– Эй, привет тебе, посланник Смерти!

– Здравствуйте, Плюст, - отозвался Чичеро.

– Знаешь, чем ты меня обидел, Чичеро?
– тут же поспешил обидеться Плюст.
– Что ж ты, мерзавец, не ко мне первому заехал, а к этому дурачку Ому?

Чичеро предпочёл не заметить слова "мерзавец", но за

Ома почему-то вступился. Вернее всего, его так разозлил тон бесцеремонного великана, что он взял первый попавшийся повод его осадить.

– Плюст, вы невежливы к нашему хозяину!
– жёстко сказал посланник.

– Я невежлив?
– захохотал Плюст, потом возразил, апеллируя к Ому.
– Ну да, я дурно воспитан, это правда, но скажи, друг Ом, где я допустил невежливость? Я только сказал, Ом, что ты дурак. Но это ведь правда, Ом? Ты ведь дурак?

– Да, я дурак!
– радостно сознался добрый Ом.

– Ах ты, хитрец этакий!
– воскликнул Плюст, ткнув Ома пальцем в живот, и тут же обратился к Чичеро.
– Вот ведь - дурак дураком, а сам знает, что он дурак, потому его не проведёшь... Ты умный, Ом?

– Не-е, дурак!

– Хитрая шельма!

Ноздреватокожий Плюст обернулся к сопровождающим его конным скелетам, о чём-то отрывисто распорядился, и те спешились, повели лошадей и собак к воротам замка.

– Там заперто!
– виновато пробормотал Ом, но врата, как ни странно, распахнулись.

Плюст вновь расхохотался:

– У этих ворот есть один секрет. Я его узнал, Ом, когда ездил погостить ещё к твоим маменьке с папенькой. Если захочешь - как-нибудь расскажу!

Плюст первым вошёл в центральные ворота Мнила, Ом и Чичеро - за ним. Чичеро не нравилось, как Плюст распоряжается в чужом замке, но он понимал, что у великанов есть какая-то история отношений, которая позволяет гостю так себя держать, не вызывая неудовольствия хозяина. И всё же осадить ноздреватого урода невыразимо хотелось. Поэтому, дождавшись, когда гость соберётся сказать ещё что-нибудь столь же самоуверенное, посланник его перебил на полуслове:

– А скажите, что за странная масть у ваших лошадей, Плюст?

Смутить гостя вновь не удалось. Тот сказал:

– Да нет у них никакой масти. Я спустил с них шкуру, вот и всё.

– И с собак спустил?
– обрадовался своей догадке Ом.

– И с собак. Видишь ли, Чичеро, я - естествоиспытатель. Люблю я, знаешь, опыты всякие. Вот как-то и подумал: а что будет, если с моего любимого коня содрать шкуру?

– И что же?

– Красиво получилось. Ни у кого такого не видел. Я тогда приказал со всех лошадей в моей конюшне шкуры посдирать, а из этих шкур наделать ковриков для моих охотничьих домиков: знаете, чтобы босые ноги зимой не зябли!

– И что же?

– А то, что эти болваны таки посдирали шкуры -со всех моих лошадей, а не только с мёртвых, как я собирался. Живые-то лошади без шкуры совсем не могут, подыхают сразу. Так что теперь у меня есть только мёртвые лошади, и все - освежёванные.

– А собаки?

– А то и собаки. Присмотрелся я к ним, подумал: при таких лошадях собаки выглядят как-то заурядно. Ну - и собак тоже! Я потом и с конюхов и псарей да егерей шкуру спускать пытался, но тут уж промашка вышла. На освежёванную их человечину столько мух слетелось, что по замку было не пройти. Я и велел их уже до костей ободрать, чтоб заразу не разводить