Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
– Куда б ты не вышел, приходит на ум
Пренеприятнейший замок Глюм!
Но место он запомнил. И подумал, что не мешало бы сюда прийти, когда тревога уляжется, лучше под покровом сумерек. Прийти, конечно, самому, не выпускать Дулдокравна - чтобы не случилось с его собственными останками то же самое, что и с останками его коня.
* * *
А вечером Чичеро показалось, что его больше нет. Дулдокравн - тот ещё есть, чёрный плащ посланника и куски набальзамированной плоти - тоже, а его самого - как не бывало. Странное ощущение несуществования наполнило посланника, он стал размышлять:
Чичеро сделалось так нехорошо, что Дулдокравн от него чуть не убежал. Карлик разволновался, выскочил из чёрного посланничьего плаща, побежал по коридору и устремился было далее вниз по лестнице, но опомнился. Внизу мерно звучали тяжёлые шаги стражников, спрятаться же несчастному карлику в этом насквозь подозрительном замке показалось негде, кроме как под тем самым плащом, из-под которого выскочил. Дулдокравн вернулся, и никто ничего не заметил. Чичеро был ему за это благодарен.
– Я уже успокоился, - сказал он карлику его же устами.
– Меня, как ты знаешь, посетило странное ощущение, будто меня не стало. Причина мне неведома, но, полагаю, это какое-то воздействие со стороны великана. У него целый штат некромантов прячется в одной из оставшихся четырёх башен. Они могут и не такое проклятие навести. И вот что я тебе скажу, Дулдокравн: если меня действительно не станет, мой плащ и куски мёртвого тела - в твоём распоряжении. Прикидываясь мною, ты ведь будешь в большей безопасности, чем так, без прикрытия, бегая по замку.
Чичеро ожидал, что вследствие сегодняшнего нападения на замок Глюм вечерние развлечения будут отменены. Но нет: великану Плюсту ритуал кормления несчастных теней казался, наверное, очень важным. Может, он думал, что без его зёрнышек граната они не выживут.
Грустный несуществующий Чичеро тоже потащился смотреть и, устроившись на своём привычном месте, не оглядывался (словно боясь снова не в добрый час увидеть Бокси). Надо было бы подняться, и, спустившись ярусом ниже, проверить ту стену, из-за которой ему стучали, но Чичеро не находил в себе сил.
Он смотрел в глухой двор, отданный жадным теням, и замечал, что одна из теней не принимает участие в общем развлечении. Зёрнышки граната оставляли эту тень равнодушной. Она стояла в углу, скрестив руки на груди, и как будто с презрением взирала на творимое другими тенями непотребство. Чичеро ощутил какое-то странное родство с этой не присоединившейся тенью.
– А что, наш добрый хозяин забрал у вас "призрачную шкатулку"?
– раздался над ухом Чичеро голос Бларпа Эйуоя, который в последнее время стал попадаться на пути Чичеро гораздо чаще.
* * *
– Спокойно, Лимн!
– раздался голос Зунга, после чего лезвие от шеи было отнято. Непроглядная тьма всё ещё окружала разведчика, а под ногами что-то хрустело. Похоже, кости?
– Что ты тут делаешь?
– спросил Лимн у Зунга. Он пока не успел даже обрадоваться.
– То же, что и ты. Я сюда свалился час назад.
– И где мы?
– В темноте, как видишь.
Лимн видел темноту. Темноты было много.
– А далеко ли по этой темноте можно забраться?
– К сожалению, нет. Я здесь всё ощупал. Кругом стены -
– Почему ты сюда забрался, Зунг?
Зунг нехорошо рассмеялся. После такого смеха он обычно лез в драку.
– В чём дело?
– не понял его Лимн.
– А ты хорошо ли питался всё это время, приятель?
– прошипел Зунг. Когда карлики высказывались от своего имени, а не от имени Чичеро, им редко удавалось воспроизести характерный для посланника свистящий шёпот. Но на сей раз у Зунга вышло очень похоже.
– Да ничего себе питался, - проговорил Лимн, - Чичеро кормили пищей живых, мы с Дулдокравном менялись. Даже вкусно было...
– А коня Чичеро кормили овсом и сеном!
– рявкнул Зунг.
Ну конечно же! Коня, в котором был оставлен Зунг, никто бы не догадался кормить человеческой пищей. Ясно, как он должен был взбеситься от голода!
– Как ты выжил?
– только и спросил Лимн.
– Как смог, так и выжил. Сперва, как дурак, просидел неделю внутри коня, - хотя конюшню особенно не стерегли. Когда стало невмоготу, стал по ночам понемногу выбираться - искать съестное. К счастью, от конюшни до кухни было не сильно далеко. Бывало выйду, наберу продуктов, а потом целую неделю экономно расходую. А то, если часто выходить, это ж рано или поздно заметят...
– Ну и что? Заметили.
– Да меня-то сначала не заметили. Вот коня заметили дохлого, пока я был в отлучке. Я ж не мог его без себя оставить в полной бодрости; складывал в кучку - и дёру. А тут как-то возвращаюсь (ну, как раз сегодня), - а вокруг коня слуги столпились, мимо них никак не проберёшься. И говорят: выбрасывать надо, чтоб не завонялся (это о коне)...
– Да он же набальзамированный!
– Да что они понимают?
– сплюнул Зунг.
– Так вот, понял я, что в конюшне мне больше делать нечего; ведь я о самом себе должен позаботиться, раз коня больше ничего не спасёт. Только как о себе позаботишься? Я же дальше кухни из конюшни нос не высовывал! Замка совсем не знаю, не ориентируюсь. Не знаю, где в нём спрячешься, а где как раз попадёшься. А уж где в замке расположились вы с Дулдокравном, того мне и подавно знать не пришлось...
– И что же было дальше?
– Ну что могло быть? Сунулся я к одной двери, к другой. Спрятаться-то надо! Но никак не ясно, где! К одной башне подошёл - оказалось, тюремная. Тут за мной какой-то болван увязался - из надзирателей тамошних. Уж я его запутывал, запутывал, а он всё не отставал. Вот скотина! Он бы меня сцапал, если бы я тот камень в стене не заметил и не надавил.
– Что за камень?
– Да тот же самый круглый камень, на который ты нажал, чтобы сюда провалиться.
– Ага!
– понял Лимн.
– А как мы отсюда выберемся?
– Мы не выберемся. Сдохнем, как конь Чичеро!
– Зунг никогда не отличался оптимизмом.
– Ну нет, должен быть выход!
– возразил Лимн.
– Тут под ногами - знаешь, сколько скелетов валяется? Я свечу зажигал - видел. Они тоже, поди, надеялись выбраться. Но наверх отсюда добрых пять метров, и стены скользкие - не уцепишься! Те, кто здесь костьми лёг, повыше нас с тобой были...
– А яма в полу?
– спросил Лимн.