Мертвые мухи зла
Шрифт:
Сквозь нервно нарастающую дрожь (слава Богу, что внутри только, снаружи - чистый лед) всматривался в мелькающую за стеклом Москву, отмечая, что внешнего рая большевики пока не построили. Все те же вросшие в землю домики, разбитые мостовые, покосившиеся фонари и помойки, помойки, помойки - на каждом шагу... А вот и улица юности.
– Сюда, пожалуйста...
Шофер послушно вырулил, въехали во двор. Вышел, наклонился к лицу, дурно пахнущему каким-то омерзительным одеколоном.
– Сейчас я приведу свою знакомую и поедем.
– Боковым зрением видел, что автомобили сопровождения остановились у въезда во двор. "Итак - две-три минуты...
– думал, - пока они очухаются и вывернут за мной. Вряд ли побегут следом. Хотя... Их человек восемь. Четверо останутся, а четверо - ату его, ату!" Между тем уже приблизился к контрфорсу и услышал за спиной нервный выкрик шофера: "Парадные - они же не здесь!" "Здесь,
– неслось в голове - лишь бы лень наша природная осечки не дала..."
Нет. Осечки не было. Дыра стала еще шире и выше, кирпичи по краям обросли мохом. Ну что ж - вперед, заре навстречу...
Слышал, как взвизгнули за спиной милицейские свистки, раздались истеричные крики, в запасе оставались секунды. Если удастся миновать еще один двор с чахлыми деревцами и веревками со свежевыстиранными простынями (а это такой фарт, о котором и мечтать не приходилось!) - им его не догнать.
Громыхнули выстрелы, три подряд; не то женский, не то детский голос прокричал восторженно: "Товарищи, он вон туда побежал! Быстрее, товарищи!" Влетел в дверь черного хода, мгновенно освободил карманы пиджака от документов и денег, "вальтер" сунул под рубашку, за ремень. Пиджак аккуратно повесил на перила. И спокойно, очень спокойно вышел на улицу. Здесь неторопливо вышагивали немногочисленные прохожие, он ничем среди них не выделялся: жаркий день, многие мужчины были в рубашках. Подъехал автобус, бесшумно распахнулись двери. Войти? С трудом преодолел остро вспыхнувшее желание. Автобус - ловушка. Может быть, они и дураки, но не настолько же... Цветастая афиша напротив зазывала в кинотеатр: "Ленин в Октябре". Жаль, нет времени. Даже интересно. Но вошел, купил билет, в зале уже угасали лампочки под потолком. Увы, началось с журнала. Несколько минут вглядывался в странные картины, разворачивавшиеся на экране: девушки с венками что-то пели о необыкновенно высоком урожае "зерновых", мужички в исподнем улыбались во весь рот и басом вторили девицам, то и дело обнимая милашек за талии и приплясывая. Действо напоминало бред умирающего народника из века XIX... А зал был полупуст, преследователи не появлялись. И тогда медленно, с достоинством покинул зал через запасной выход.
В центр решил ехать на трамвае. Долго, зато хороший обзор, все как на ладони. Через час уже входил в бывший "Мюр и Мерилиз", а ныне "Мосторг" под голубоватый неоновый профиль. Еще полчаса ушло на полное переодевание. Вряд ли "они" сумеют опросить все магазины одежды. А если и опросят... Плевать. Купил усредненный "москвошвеевский" костюм - такой не всякий счетовод наденет, рубашку идиотическую до предела, с огромным воротником, в клеточку, такие уже видел на улице и даже подумал, что мужчины в этих рубашках выглядят квакерами или членами фаланстера; обувь на нем теперь была местного производства, фабрики "Скороход"; в Париже, узрев его ноги в таких ботинках, за ним бы двинулась толпа - с хохотом и кривляньем. Ладно. Пусть "товарищи" высматривают. Как писал Честертон - лист легче всего спрятать в лесу, а советского человека - среди ему подобных.
Теперь можно было ехать в Останкино, к славному Евлампию, без лишних опасений. Долго трясся в трамвае, потом в автобусе, слава богу, не битком было набито, даже сесть удалось. Под дерганье и колыханье, пронзительный голос кондукторши, то и дело объявлявшей остановки и взывавшей к совести проезжающих ("Рабоче-крестьянское государство, граждане, пока еще не может позволить себе возить всех нас бесплатно!"), мысли приняли оборот неожиданный и даже безысходный. "Чего я добиваюсь?
– спрашивал себя и ответа искать не приходилось: - Пытаюсь решить теорему, в которой "дано" отсутствует, а "требуется доказать" гипертрофировано беспредельно. Или еще проще: всех Романовых расстреляли в ночь на 17 июля 1918 года. Однако считается, что некоторые из них остались живы. Следовательно... Стоп! Из подобного псевдосиллогизма ровно ничего не следует. Он некорректен! Вот если бы вторая посылка содержала у т в е р ж д е н и е о том, что некоторые Романовы вышли из-под расстрела живыми - тогда... О, тогда совсем другое дело! В моем же случае давным-давно пора прекратить поиск живых (Миллер, царствие ему небесное, поставил неосуществимую задачу) и вплотную заняться поиском мертвых, останков, другими словами... Их останков, вот и все! И если тела удастся обнаружить - задача будет решена! Потому что в этом случае придется призвать на царство - теперь или в далеком будущем - другие ветви российского царствующего дома, сохранившиеся". Как легко, как свободно стало на душе, какой ясный открылся путь! И как - надо думать обрадуется добрый и славный Евлампий!
Автобус
Означало это - с точки зрения Званцева, только одно: его незаметно, ненавязчиво отвлекали от дома Евлампия. Зачем? Да ведь они брали бедолагу в сей самый миг, а вот арест эмиссара заграничного центра в планы ГУГОБЕЗа не входил! Видимо, ЧК желало, чтобы Званцев продолжил путешествие и обнаружил связи - если они еще оставались. "И товарищами своими погибшими как бы жертвуют...
– подумал мрачно.
– Лишь бы всю сеть накрыть. Беспощадная публика... Куда нам в 20-м..." А вот несчастного старика было искренне жаль. Спекся дедушка. И остается невыясненным только один вопрос: каким образом э т и вышли на конспиративную квартиру? Сам привел, не заметив хвоста? Нет. Исключено. Наружка НКВД, конечно, хороша, да только он, Званцев, - много лучше. Не мог не заметить. Сто из ста заметил бы. Но тогда остается только одно...
Гнусная мысль. Такая всегда посещает в минуту роковой слабости, тупика, когда исчезает последняя дверь в бесконечной стене и нет выхода. Тогда виноват кто угодно, даже самый близкий, но только не ты сам.
Что Евлампий... Перевербованный агент? Втянувший в игру, в которой нет и не может быть выигрыша? Только позорный проигрыш... И значит - все его басни о Кремле, фотографии - все это чистой воды белиберда? Сообщение о Романовой, гниющей в психиатричке, убитый дедушка - кремлевский служитель? А те, кого он, Званцев, умертвил лично и весьма надежно - это широкий жест руководства госбезопасности? Дабы все выглядело достоверно? И весь сыр-бор чекисты разожгли только для того, чтобы просветить миссию Званцева насквозь? Не потерять ни сориночки? Однако...
Они объегорили Кутепова своей гнусной "Операцией "Трест"". Они повторили маневр еще раз, вытащив Савинкова на свою территорию и завершив жизненный путь оного. "Синдикат-2"... Как они обозначили агентурное дело по ликвидации миссии в связи с Романовыми? Поди так и обозначили: "Агентурное дело №... "Останки"". Куда как здорово, иронично и по существу. Молодцы...
"Меня вы пока не видите. Я для вас неузнаваем. Другая одежда, другая стать. Походочку сейчас подберем..." - пошел, слегка прихрамывая. Вот он, дом товарища резидента РОВсоюза. Перевербованного товарища Евлампия. Ценность сего господина и для Кутепова и для Миллера была столь велика, что не позволили даже взглянуть на фотографию! Решили, что резидент узнает эмиссара сам, так надежнее. Значит: переслали с курьером. Передали через тайник. Курьеру не полагается знать резидента в лицо. А на самом деле...
От мелькнувшего вдруг предположения стало жарко: а если... Если настоящего, подлинного Евлампия, или как его там называли, давно взяли и закопали, а на явке сидит либо опытный агент ЧК, либо штатный сотрудник - а ведь и это не исключается, черт возьми! С гримом чертов дед (или мужичок средних лет - почему нет?) обращается превосходно, он, Званцев, ничего не заподозрил, ни граммулечки; да и кто бы в подобных обстоятельствах стал изучать лицо партнера? Никто бы не стал...
Что же остается?
Вот он, дом. Старичок сидит под охраной двоих, а то и троих - это на всякий случай, конечно, какой дурак сунется в пекло? Нет таких дураков...
А если все построения о попытке "отвлечь", создать условия для отрыва - чепуха? Ну, мало ли по каким причинам здесь ошивается худшая полиция мира? А люди в штатском могут быть совсем не из ЧК? И все глупости зеленые, кроме одного...
С Евлампием что-то не так. Твердо не так. Неуловимо плывущая логика, в которой выпало одно или два звена, но эти выпавшие звенья никак не опровергают страшной догадки.