Мертвые сраму не имут
Шрифт:
– Семен мне рассказывал, будто был у него дружок с такой фамилией. У генерала Ковалевского в адъютантах служил. А на самом деле чекистом был. Только, слыхав я, будто его убили. Даже в какой-то белогвардейской газетке писали.
– Не, живой он!
– Откуда ты знаешь?
– Так это я и есть.
– Ты?
– Я!
– Ну, зараза! – восхищенно выдохнул Деремешко. – Это ж надо! И ты – Кольцов, и Семен мне про Кольцова. Я еще подумал: видать, этих Кольцовых у нас в России, як все равно Ивановых
И они
– А теперь скажи мне: откуда ты знаешь, шо Сенька живой? Только не бреши.
– Мы с ним вместе работаем.
– Так он шо, в Москве?
– Не, там, у Ивана Игнатьевича. Помнишь его? В Новой Некрасовке.
– Ну, как же!
– Так Семен у него там.
– Дьяконом, что ли.
– Примерно.
– Поняв. Вроде как этим… шпионом?
– Если нравится, можешь и так называть.
– Честно тебе скажу, я другой раз так подумывал. И Дзержинский как-то им интересовался, и Ленцман беспокоился. А то, еще до его отъезда, я у него как-то спросил: «Кем ты, Сеня, в Чека работаешь? Не шпионом, случаем?» Так он мне такого набрехал, на голову не натянешь.
Когда Деремешко уехал, Кольцов долго ходил по номеру, еще и еще раз продумывал предстоящую поездку. Остановился у окна, смотрел на море. С досадой подумал о какой-то неопределенности. С самого начала не все заладилось. Не пошло бы и дальше все наперекосяк.
Но на рассвете его разбудил Артем:
– Кончайте ночевать. Командир велел вас к нему доставить!
И вскоре они были на Старобазарной площади. Миновали часового и двух мраморных грифонов, поднялись на второй этаж. Дверь была открыта. Повеселевший Деремешко вышел навстречу Кольцову, ввел его в кабинет, где сидели двое крепких загорелых мужчин, точнее даже парень и мужчина. Они были чем-то похожи, и Кольцов даже поначалу решил, что это отец с сыном. Лишь значительно позже он случайно узнал, что они просто хорошие друзья и не менее хорошие соседи.
Они поднялись. Старший с вислыми, почти казацкими усами шагнул навстречу Кольцову, представился:
– Атанас… можно еще, но не надо… Даргов.
Второй крепко пожал Кольцову руку.
– Здравствуй, товарищ! Я – Коста! – после чего поднял кулак в коммунистическом приветствии: – Да здраво революция!
– Ты коммунист? – весело спросил Павел.
– Пока еще нет. Пока контрабандист, – со смехом ответил Коста.
– Здраствуйте! – поздоровался с обоими болгарами Кольцов. – Называйте меня Павел! Можно Паша! Кому как нравится.
– Уже нравится, – сказал Атанас и добавил: – Сегодня вечером. Если можно?
– Нужно, – улыбнулся Кольцов.
– Так будет! – в ответ улыбнулся Атанас.
И контрабандисты покинули кабинет Деремешко.
– Атанас – коммунист, – провожая их взглядом, сказал Деремешко.
– Коммунисты – контрабандисты – рецидивисты! – улыбнулся Кольцов.
– В жизни все бывает, – философски заметил Деремешко. – Даже
– Почему они задержались? – спросил Кольцов.
– У Косты, который помоложе, жена рожала. Трудно, говорит, еле спасли. Двенадцать фунтов. Богатырь.
– Мальчишка – это хорошо, – сказал Кольцов. – Хотя с девочками меньше хлопот.
– У тебя много детей? – поинтересовался Деремешко.
– Пока нет, – но тут же Кольцов поправился: – Впрочем, есть. Двое. Мальчик и девочка.
Деремешко удивленно взглянул на Кольцова:
– Забыл, что ли?
– Да нет. Тут другое, – сказал Кольцов и неохотно добавил: – Не будем об этом!
– Не хочешь – не говори, – Деремешко почувствовал какую-то боль в словах Кольцова и понимающе добавил: – Под каждой печкой свои тараканы.
Помолчали.
– Погуляй по городу, – посоветовал ему Деремешко. – Но еще засветло будь в гостинице. Я за тобой заеду.
Вечером, когда солнце клонилось к закату, Деремешко вывез Кольцова за город, к небольшой, упрятавшейся между известняковых обрывов бухточке. Неподалеку от берега в ней покачивалась на тихой волне двухмачтовая рыбацкая фелюга. Они спустились к берегу. Им навстречу вышел Атанас. Вынув изо рта курительную трубку, он указал ею на фелюгу:
– Нравится? – спросил он.
В закатном свете полуспущенные латаные паруса сухо шелестели.
– Я потом скажу, когда на место прибудем, – сказал Кольцов.
– Надеюсь, доплывем, – пыхнул трубкой Атанас: – Бог поможет.
– Ты в бога веришь?
– Наверное, да, – и, заметив какой-то непорядок, Атанас что-то по-болгарски закричал Косте и побрел к нему по воде – разбираться.
Кольцов обернулся к Деремешко:
– Богомольные коммунисты-контрабандисты! До такого я бы никогда не додумался! – и спросил: – Ну что? Будем прощаться?
– Не торопись. Успеем.
Солнце уже почти ложилось на горизонт, когда наверху, у обрыва, появился Артем. Придерживая за руку женщину, он помогал ей спускаться вниз, к берегу бухточки. Следом за ними шел мальчишка. Они добрались почти до половины, когда мальчишка их окликнул:
– Мама, подождите, пожалуйста!
– Что там у тебя? – отозвалась женщина.
– Я сейчас. Камешек в сандалий попал.
– Догоняй! – сказала женщина. – Видишь, нас уже ждут!
И они продолжили спускаться.
Мальчишка присел, вытряхнул камешек, обогнал Артема и свою маму и спрыгнул на песок неподалеку от Кольцова.
– Здравствуйте! – сказал он Кольцову и указал глазами на Деремешко: – А с Иваном Аврамовичем мы уже познакомились. Меня зовут Леонидом. А то вон – моя мама, Елизавета Михайловна.
– Здравствуй, Леонид. Можно, я буду называть тебя просто Леней?
– Я сам хотел вас об этом попросить. Даже Ленькой, если я в чем-то провинюсь. Меня так папа иногда называет. Ну, это если я что-то…