Мертвый герой
Шрифт:
– Может, это не король? – пискнула я. – Может, случайно поскользнулись?
Генерал посмотрел на меня как на малолетнюю идиотку.
– Я стал слишком популярен в народе. В последний свой приезд в столицу король намекнул, что пора бы поумерить пыл. И что на площади чаще выкрикивают имя Максимуса, чем его собственное. Мы тогда вместе посмеялись, но я помню его взгляд… И он был совсем не добрым.
– Тот король давно умер. Сейчас правит его праправнук. Или вы считаете, что вина ложится на потомков?
– Нет, – спокойно произнес
Вот он как заговорил!
– Не мы начали сжигать людей, не мы превратили их в рабов, не мы устроили на них охоту.
– Ваш народ? Людей? – зацепилась я за оговорку. Хотела перевести неприятную тему в другое, более понятное мне русло. – Вы считаете мертвецов народом? Вы же трупы, вас подняли маги.
Я пылала от возмущения, а генерал был уравновешен до зубовного скрежета (моего, конечно).
– Именно, – отрезал он холодно, – мы – народ. И первейшее желание любого существа, будь то человек, животное или дерево, – жить! И мы хотим жить!
Впервые я услышала, как он повысил голос, даже румянец на щеках появился. От гнева, наверное… Неужели, я, наконец, его разозлила? И что теперь мне делать с разгневанным мертвецом, за которым стоит миллионная армия?
Наши взгляды сцепились намертво. Тронь, и полетят искры. Командиры даже отодвинулись от греха подальше. Отец, видя такое безобразие, попытался разрядить обстановку невинным вопросом.
– Генерал, почему получилось так, что у вас сохранились воспоминания? Вы столько знаете и помните. Даже странно. Наши мертвые только недавно начали что-то вспоминать. Развитие большинства находится на уровне подростков, азы математики, письма. Очень немногие перешагнули этот рубеж и ведут себя по-взрослому.
Кстати, да. Мне тоже было интересно, откуда он взялся такой продвинутый. Сплотил вокруг себя людей, обучил их, дал оружие.
Максимус мгновенно расслабился. Словно и не собирался только что разорвать меня на клочки.
– Мне повезло. Когда я очнулся: воскрес, восстал, называйте, как хотите, – он бросил насмешливый взгляд в мою сторону, – первым местом, куда я пришел, был монастырь аскеритов. Он находится в отдаленной местности, в горах. Монахи приняли меня как посланца божьего. Не буду рассказывать всего, но именно аскериты научили меня читать, писать, восстанавливать воспоминания при помощи медитаций и так далее. К нам редко кто добирался. Новости, в том числе. Я не знал о карательных отрядах, о магических экспериментах. Первые пять лет я только и делал, что учился. Потом ушел, так сказать, в народ. Потом, пришел обратно, точнее, сбежал из клетки, когда меня собирались сжечь, прихватив нескольких друзей.
Я перевела взгляд на его сподвижников. Этих, что ли?
– Тогда я был наивным и доверчивым, но после плена, принялся учиться другой сфере. Как убивать и защищаться.
Максимус замолчал. У нас здесь, в провинции, свои законы. Я вообще нигде не бывала дальше нашего графства. Ничего не видела, кроме папиного замка и окрестных деревень. Мы относились к мертвецам по-доброму. И они были для меня словно младшие домочадцы. Я даже карательных отрядов не видела, отец разбирался с ними сам. Поэтому не понимала, почему мертвые вдруг подняли оружие на живых. Они же такие добродушные…
– Я не считаю нас трупами, – продолжал генерал, – мы – новая форма жизни. Я много читал в монастыре о магии, старался понять, что случилось… Магия искала точку применения. Изначально она была направлена на людей. Но что-то в формуле сбилось. А может быть, живые люди не смогли ее вместить, так как бессмертие противоестественно живой природе, живым существам. Поэтому магия нашла другой сосуд. Других людей. Мертвых. Я не знаю, где моя душа. В раю или в аду… Я просто существую. Пусть благодаря магии, но я рад, что мне позволили прожить еще одну жизнь.
Максимус посмотрел мне в глаза. Меня уже не бросало сразу в дрожь, как раньше, от одного его взгляда. Но все равно сердце почему-то ухнуло вниз.
– И я буду защищать свой народ, как это не странно звучит, до последнего вздоха.
В последнее время я стала замечать за собой нездоровый интерес к нашим спорам. Не из-под палки, а вполне добровольно, я собираюсь на совместные ужины… Нет! Так не пойдет. Этак скоро я начну сочувствовать мертвякам и переметнусь на их сторону.
Нужно что-то делать.
Следующим вечером:
– А вас можно убить? – обратилась я к одному из соратников Максимуса, нарочно игнорируя последнего. Надеюсь, это его заденет.
Сидевший рядом со мной Дарий испуганно перевел взгляд на командира.
– Я слышала, что вас не берут ни оружие, ни вода, ни порох, – продолжала я невинно строить глазки смущенному соседу, параллельно нарезая отбивную. – Мы, конечно, не проверяли на своих, но у вас гораздо более обширный опыт в убийствах.
– Я… – начал было он, но не успел.
Генерал перегнулся через стол и молниеносно выхватил у меня нож.
– Хотите посмотреть? – весело произнес он.
– Нет! Да! – одновременно ответили папа и я.
Максимус поудобнее перехватил нож и вдруг сильно и быстро провел по ладони. Я даже вздрогнула от неожиданности. Лезвие прошло сквозь кожу и мышцы, словно сквозь растопленное масло. Края кожи тут же сомкнулись, лишь по сечению выступил какой-то белый густой дым, который сразу же всосался обратно.
– Ух ты! – не удержалась я. – Здорово! А как же огонь? Слышала, он для вас опасен?