Мертвый свет
Шрифт:
Я зашел в комнату Маркуса, даже не постучавшись. Если бы постучался, он бы спросил, кто там, а узнав, что я — скорее всего, послал бы меня нахер. И, даже если бы я после этого вошел, то нашел бы Маркуса уже в недовольном такой выходкой состоянии. И уже наткнулся бы на стену недопонимания.
Когда же я зашел в каморку парня без стука, он посмотрел на меня даже без недовольства — скорее, с удивлением. Скорее всего, не сразу понял, кто к нему заявился.
Он лежал на кровати и читал что-то с Пульса. Вечная сумка-банан лежала рядом на тумбочке, рядом с ней сидела крыса, выглядящая так, словно ее намочили и взъерошили, но при этом совершенно сухая. Крыса точила какую-то
Я прошел в комнату и сел на стул возле стола — единственного предмета мебели, помимо стола и кровати, в комнате. Комнатушки светлячков не отличались особым размером, но у Маркуса было натурально не протолкнуться. Такое ощущение создавалось, в особенности, из-за кучи всякого хлама, висящего на стенах. Создавалось ощущение, что парень просто тащил сюда, все что попадется на глаза, лишь бы стены не были голыми, лишь бы ни клочка бетона не было видно. Тут висели какие-то картины, вышивки, настенные часы... И практически центральное место во всем этом занимала огромная, почти полметра на полметра, черно-белая фотография красивой длинноволосой девушки, смущенно пытающейся закрыться от камеры плечом.
Дейдра. Хоть я и не видел ее лица, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто это.
Маркус проводил меня удивленным взглядом до того самого момента, пока я не сел на стул. После этого он не торопясь согнул Пульс у себя на руке и сел тоже, спустив ноги на пол, поставив локти на колени и сцепив пальцы.
Я смотрел на него, он смотрел на меня.
— Только не начинай со слов «Да, знаю, наше знакомство не задалось»... — поморщившись, начал Маркус. — Не думаю, что это возможно изменить. Давай ближе к делу. Чем быстрее покончим с ним, тем быстрее ты меня оставишь в покое.
Деловой подход, ничего не скажешь. Мне это даже на руку, ведь у меня тоже нет особенного желания точить с ним лясы до второго пришествия. Выяснить как можно быстрее, что меня интересует, и дело с концом.
Поэтому я не стал тянуть кота за яйца и с ходу сказал:
— Как ты связан с корпоратами?
— Чего?! — Маркус выпучил глаза. — Ты не охерел часом?! Ты вообще думаешь, что говоришь?! Никогда в жизни я не работал на корпорации не сотрудничал с ними!
— Я не говорил про сотрудничество. — я покачал головой. — Я спросил про связь. И не отпирайся, я способен разглядеть это. Это даже не очень-то и трудно. При каждом упоминании о корпоратах, а, тем более, о тех временах, когда они хватали всех подряд на улицах без разбора, у тебя в глазах, как в двух маленьких телевизорах, летят черно-белые вертолеты.
— Чего летит? — опешил Маркус.
— Я имею в виду, что ты замыкаешься в себе и заново переживаешь... Что-то из прошлого. Что-то, что оставило в тебе такую глубокую душевную рану, что даже спустя годы любой эмоциональный триггер заново поднимает эти воспоминания. Обычно это следствие того, что связаны они с вещами, которые не укладываются в привычную парадигму правильного и неправильного, и у меня есть только два варианта подобного поведения. Либо ты был одним из тех, кто проводил все эти... репрессии и опыты над светлячками. Либо... — я посмотрел на крысу на тумбочке, которая перестала грызть вкусняшку и потешно умывалась обеими передними лапками, проводя от ушей к носу. — Либо ты был одним из тех, с кем все это делали. И я бы поставил на второй вариант.
— Браво, детектив. — неожиданно спокойным тоном отреагировал Маркус. — Ты меня расколол. Дальше что?
— Я же уже сказал. — я развел руками. — Расскажи мне все, что связывало тебя с корпорациями. Все, что знаешь. Как
— Это все ради того... той? — Маркус мотнул головой.
Я молча кивнул.
— И зачем? Зачем ты вообще нас всех в это втянул? Это же приведет только к тому, что корпораты разозлятся еще больше. У них появится новый повод ненавидеть светлячков, и, что самое плохое — они пробудят эту ненависть еще и в простых людях. Нас банально обложат со всех сторон, и вся наша жизнь... превратится в кошмар!
— Она превратится в кошмар независимо от того, поможем мы Стеф или нет. — я покачал головой. — Но это даже не самые плохие новости. Кошмар он, понимаешь... У каждого свой. Нечасто кошмары повторяются. И, я думаю, что говоря про кошмары, ты имеешь в виду, что мы окажемся в тех самых камерах где-то в штаб-квартирах корпоратов, и над нами будут проводить эксперименты и опыты. И я тебе скажу — да, так и будет. Но не в случае, если мы поможем Стеф. А именно что в случае, если мы продолжим сидеть сложа руки. Это в прошлый раз, когда мотыльки хватали всех наугад, можно было отсидеться, поменьше появляться на улицах. Сейчас так не получится. Ты же слышал — у них появился прибор, регистрирующий Свет в человеке. Бьюсь об заклад, что параллельно с этим они создали базу всех жителей и всех, кого уже проверили, вносят в нее.
— Ты этого не знаешь! — покосился Маркус.
— Не знаю. — согласился я. — Но это было бы логично. Я бы поступил именно так. Даже я. А в руководстве корпораций наверняка сидят люди, которые намного умнее, хитрее и подлее меня. Так что они пошли этим же путем с вероятностью в сто процентов. Впрочем, если хочешь, можно попросить Валери поискать информацию об этом. Уверен, она-то сможет что-то раздобыть. И главное — она сможет убедить тебя.
Маркус ничего не ответил, но покосился на меня так красноречиво, что стало ясно — он и так прекрасно понимает мою правоту. Он тоже осознает, что сам по себе прибор выявления Света не имеет практической ценности в стратегическом плане, это нишевый и местный инструмент. Какой от него прок, если ты не запоминаешь и не отмечаешь, кого уже проверил, а кого нет? Таким макаром людей можно по пять раз проверять, тратя на это время и средства.
— Так что это лишь вопрос времени, когда, перебрав все население Города и поняв, что несколько сотен жителей так и не прошли отсев через сито этого прибора, корпораты зададутся вопросом «А кто все эти люди и где они?»
— А какие альтернативы? — мрачно спросил Маркус.
— Собрать светлячков. — я развел руками. — Впервые за все это время дать им понять, что разобщенность — это путь в никуда. Против нас, теперь уже на официальном уровне, хорошо скоординированные и управляемые из единого центра силы. А мы все еще представляем из себя кучку разрозненных... банд, которые готовы грызться друг с другом, но не готовы дать отпор настоящему противнику.
— Потому что наш противник — за барьерами. — упрямо ответил Маркус.
— Так было. — я покачал головой. — Но условия изменились. Тот противник становится противником лишь тогда, когда вы захотите, когда вы к нему придете. Противник по эту сторону барьера придет к тебе сам. И он не предупредит об этом.
Маркус все еще молчал. Его взгляд поднялся от моего лица вправо и вверх — туда, где висела фотография Дейдры.
— По большому счету, ты ничего не решаешь. — я пожал плечами. — Девчонки согласились с моим решением. Мы все равно туда пойдем, с тобой или без тебя. С информацией или без нее. Просто нам будет сложнее. И я понимаю, что корпораты тебя сломали...