Мерзкий старикашка
Шрифт:
— Держи, парень, — я кинул лирнику полуабаз. — Хорошая песня.
— Эй! Мы его наняли на весь вечер, и его песни — наши! — из-за стола, пошатываясь, поднялся здорове-е-е-еный, поперек себя шире, дядечка — тот самый обладатель «бычьего» голоса. — Если решили платить за пение, платите нам!
Может лучше этого против Тумила на корреру выгнать? Хотя, это ж не бык, это козел…
Дружинники подались вперед, сотрапезники голосистого подобрались — ой быть драке…
— Вы наняли его, дабы он пел в трактире? — ласково уточнил я.
— Да, на весь вечер! Так что монетка наша!
— Не спеши, уважаемый. За то, что мы услышали в трактире, никто и не платил.
— Как так, монах? — насупился здоровяк. — Я же видел, как ты ему бросил медяк.
— Верно. Бросил, — согласился я. — Но часть песни мы слышали до того, как переступили порог. А ведь за пение на улице вы лирнику не платите?
— Э-э-э-э…
— Ну вот видишь, сын мой, все по справедливости и по закону. Оставим это. Мы тут по делу. Нам нужен бык, поздоровее и позлее.
— И для какой такой надобности он тебе нужен, брат? — подал голос пожилой, но крепкий еще мужик, расположившийся во главе стола.
Лирник провел по струнам, и «бычий голос» вновь на него рявкнул:
— Помолчи пока! — он тяжело опустился на место, а мальчик затих, но не столько испуганно, сколько всем своим видом выражая, «ты, дядя, уже определись, тебе петь или не надо».
— Известно для чего накануне Громолета-мясоеда быка берут, уважаемый, — сухо улыбнулся я. — Прости, не знаю как тебя величать.
— Я Идран, старейшина этой деревни, — отозвался мужик. — А этот вот громогласный, не держи на него зла, мой зять и владелец «Пьяной потатуйки», Лисапет.
Тумил, который в это время тихонечко, боком-боком, продвигался в сторону лирника, замер, а на лице его начала появляться ехиднейшая ухмылка.
Ну никакого, понимаешь, к царю почтения, даже к будущему! Плохо мы еще воспитываем нашу молодежь, очень плохо. Удивительно несерьезное отношение к почти монарху.
— Мы тут очередную годовщину моего рождения празднуем, брат, — продолжил старейшина. — Присаживайся с нами, отведай, чего боги послали.
— Недосуг, милейший Идран, — ответил я, и махнул рукой в сторону речки. — У меня там, у лодий, трое владетельных князей быка для завтрашнего пира дожидаются.
— Аж трое? — подивился кто-то из гостей.
— Точно так, — степенно кивнул я. — Ездили, по поручению совета князей, в обитель Святого Солнца, принести жертвы о послании решения. Знаете ведь, верно, что в столице происходит — недалеко живете.
— Знаем, как не знать, — тяжело вздохнул старейшина. — А что же это князья себе быка-то затребовали, да еще и злобного? Он же жилистый и жесткий.
— Так они его не просто забивать будут, и на вертеле жарить. Танец с быком устроить хотят, слыхал про такую запоольскую забаву?
Тумил, который уже подошел к певцу, и явно собирался у того что-то спросить, осекся, и развернулся ко мне с изумленным лицом.
— Слыхивал, да, — кивнул именинник. — Видеть вот не приходилось, правда.
— Так приходи, и посмотришь. Можете вообще хоть всей деревней придти — с князьями едет молодой, но уже прославленный быкоборец, коему танцоры корреры в Тампуранке вручили высшую награду их братства, — ответил я. — Вы же все равно отправитесь к ближайшему из храмов, а там уже и пировать станете, а тут пир можно прямо в двух шагах от дома учинить. Службу я утром отслужу, а там и праздновать начать можно.
— Диковинку эту поглядеть охота, конечно… — Идран огладил толстую косу своей нетуго заплетенной бороды. — Опять же харчи переть далеко не надо, да следить потом, чтобы телеги с под них никто не упер. А какой же ты возьмешь жертвенный дар за мессу, брат? В Свистоплясовке-то целый жрец со служками, они по три бисти с семьи требуют.
— На что мне ваша медь, коли я при князьях, почтенный? Не смеши, у меня спина больная. Приходите так. Только… Пару бочонков вина для витязей организуйте уж, — я повернулся к трактирщику. — Найдется у тебя приличное вино в подвалах, Лисапет?
Вот послал же Солнце тезку… Хотя, нет. Он бы такого не послал.
— А и найдется! — взрыкнул тот (кажется, он нормально вообще не умеет разговаривать) и в пару глотков осушил кружку пива. — Не в самом медвежьем углу живем!
И припечатал донышком по столу, как судья молотком.
— Ну и хорошо. Теперь осталось только быка подходящего сыскать. Такого, чтобы сам на людей кидался, — кивнул я.
— Имеется, — усмехнулся старейшина. — И не один, а трое — все мои. Можете любого выбирать, если в цене сойдемся.
В цене сошлись быстро, поскольку торговался я сугубо для проформы — деньги все равно не мои, князей обобрал, — хотя условился отдать их только когда бычка доставят на место, завтра утром, и только же, если хоть один из них нам подойдет.
— Я напротив живу, идите и смотрите, брат. Жена дома, скажите — я дозволил, — закончил на том беседу Идран.
— Твое высочество, а ты что, правда тут решил корреру возвести? — Тумил, о чем-то тихонько говоривший с лирником все время купли-продажи быка в мешке, догнал меня сразу после трактирного порога и пристроился рядом.
— Временную. Можно даже сказать, что одноразовую, — ответил я.
— Спасибо тебе, — вздохнул парень. — Я уж думал после Тампуранка, что все, никогда и не выйду больше на танцовище.
Нет, вы только гляньте, какой малолетний адреналиновый наркоман выискался! Достигнет совершенных лет, и женить его срочно надо, пока он шею себе нигде не сломал.
А с другой стороны, еще ни одна девица в этом мире мне ничего настолько плохого не сделала, чтобы ее браком с этим шкодой «осчастливливать»…