Месма
Шрифт:
Он бросил на фотографа несколько смущенный взгляд, видимо, чтобы посмотреть, какую реакцию вызовет не слишком благозвучная фамилия его невесты.
Однако Прохору Михайловичу было недосуг обращать внимание на подобные пустяки. Он шагнул к столу, взял листок бумаги и карандаш и быстро записал сообщенные ему сведения. Лейтенант смущенно добавил:
– Когда мы поженимся, она возьмет мою фамилию… Будет Варвара Петровна Гущина.
Прохор Михайлович положил листок под чернильницу, чтобы
– Ну… это ваше сугубо личное дело, - пробормотал он рассеянно, возвращаясь к аппарату. – Так вы готовы?
– Готов! – бодро ответил Гущин. – Как мой чуб?
– Нормально… Так, внимание!..Не надо напрягаться! Вы не на строевом плацу… Смотреть в объектив! Снимаю!
Последовала секундная вспышка, и фотомастер удовлетворенно сказал:
– Готово!..
Гущин хотел было привстать, но Прохор Михайлович остановил его:
– Погодите! Надо сделать еще пару снимков… Теперь чуть-чуть повернитесь!
Совсем чуть-чуть! Подайтесь вперед… вот так. Взгляд немного в сторону… Смотрите на угол стола, не надо больше пялиться в объектив, мы вас не на личное дело снимаем! Вот! Очень хорошо… Не напрягаться! Так… Снимаю!
Снова последовала вспышка, потом еще одна.
Прохор Михайлович приподнял голову от фотоустановки.
– Ну вот, теперь все… Мы закончили.
– Ой, как хорошо! – радостно воскликнул офицер. – Спасибо вам огромное! Сколько я вам должен?
– Нисколько, - хмуро отвечал мастер. – Вы со мной уже расплатились…
– Ну, это так, подарок был! – весело сказал Гущин. – А вообще за снимок, за работу?
– Ничего вы не должны! – раздраженно ответил Прохор Михайлович. – Вы едете на войну, с вас я не возьму никаких денег… да и зачем мне ваши деньги?
– Ну спасибо! Офицерское вам спасибо… - Гущин поднялся уже со стула, как вдруг раздался громкий стук в дверь за его спиной.
– Прохор Михайлович! Откройте! – раздался из-за двери мелодичный женский голос. – Мы к вам…
– Я занят! – злобно рявкнул фотомастер, нервно поправляя фотоаппарат на своем штативе.
За дверью послышалась какая-то возня – видимо, такого ответа пришедшие не ожидали. Лейтенант метнул на фотомастера весьма подозрительный взгляд.
– Что это? – спросил он напряженно. – Кажется, вы сказали, что дверь эта заколочена, и ею не пользуются очень давно? Видимо, пока мы тут у вас фотографировались, дверью этой вновь вздумали воспользоваться?
– Лейтенант, вы опоздаете на поезд, - угрюмо ответил Прохор Михайлович. – Ваш эшелон стоит на станции всего пять минут – вы сами говорили.
– Погоди, погоди, фотограф! – воскликнул Гущин настороженно. – За мой эшелон беспокоиться не надо… Давай лучше поглядим, куда же все-таки ведет эта твоя таинственная дверь.
– Вот так неожиданность! – воскликнул Гущин. – Похоже, у тебя сегодня гости, а, фотограф? Я бы подумал, что барышня заявилась к тебе, однако на вечерние и ночные свидания мальчиков с собой обычно не берут – не так ли?
– Черт побери!
– воскликнул Прохор Михайлович, уже оправившийся от шока. – Да что же вы себе позволяете? Кажется, вы не у себя дома! Вы получили что хотели – так пожалуйте к выходу! Кто ко мне приходит по вечерам – вас совершенно не касается. Дверь на улицу вон там – туда и прошу!..
– Минуточку, - зловеще произнес офицер. – К двери мы всегда успеем. А пока мне крайне интересно, зачем ты мне врал, фотограф…
– Вы что, ослепли, лейтенант? – отвечал Прохор Михайлович. – Видите, ко мне пришла женщина! Или я должен был вам доложить о ее приходе? Вы в своем уме? Немедленно уходите!
По тому, как прищурились холодные глаза офицера и как плотно сжались его
тонкие губы, можно было легко предвидеть, что просто так он не уйдет.
– Да ты не торопись, фотограф! – едко заметил он. – С чего это ты так разнервничался? Вон даже испарина на лбу появилась! Не надо волноваться – ничего страшного не происходит. Просто надо выяснить кое-что… А ну, боец, иди-ка сюда!
И он, резко схватив мальчика за руку, буквально выдернул его с лестницы на порог фотографической комнаты. Стоявшая за ним женщина просто была вынуждена его выпустить из своих рук.
– Отвечай мне быстро: как тебя зовут? – резко спросил Гущин.
– Меня?..Миха! – растерянно ответил подросток. – Он был явно напуган грозным видом боевого офицера в полной военной форме и с кобурой на ремне.
– Очень хорошо, Миха, - сказал лейтенант. – Сколько лет?
– Десять.
– Так… А скажи, Миха: ты знаешь этих вот людей?
– Дяденьку не знаю… А тетю знаю! Это тетя Августа…
– Августа… - Гущин подозрительно взглянул на женщину. – Интересное имя! Явно не наше – буржуйское какое-то имя! И давно ты знаешь тетю Августу?