Мессалина
Шрифт:
— Ну давай составим приглашение. Где взять дощечку?
Мессалина повела ее в соседнюю комнату и усадила за стол с письменными принадлежностями: тростниковыми палочками, свитками папируса, восковыми дощечками.
— Я напишу просто, но категорично, — сказала Аррия, садясь за стол.
Едва дощечка была готова, как Мессалина призвала гонца и тот помчался с ней к дому Азиатика. Менее чем через час он вернулся с ответом. Мессалина, от которой только что ушла Аррия, взяла у гонца дощечку, открыла ее и прочла лаконичную записку:
«Валерий Азиатик — Мессалине, императрице!
Благодарю за приглашение, но мои обязанности не позволяют мне принять его.
Прощай».
Глаза
— Да как он смеет! — вскричала она. — Я научу его уважать свою императрицу!
Она громко позвала рабыню Ливию, велела прислать рабыню, которая ее причесывала, и приготовить носилки.
Едва усевшись в носилки, Мессалина принялась подгонять рабов. Они быстро достигли форума, расположенного неподалеку, так как Мессалина занимала крыло построенного Калигулой дворца, выходившее непосредственно на Новую дорогу и соседствующее с атрием весталок. Пройдя вдоль заполненной торговцами базилики Эмилия и курии, они вышли на форум Цезаря. Затем достигли храма Марса Мстителя, где члены императорской семьи обычно получали тогу совершеннолетнего и где хранился меч Цезаря. По лестнице они добрались до западного склона Квиринала, миновав квартал Субуру, отделенный от форума Августа стеной. Оттуда они направились к подножию Пинция, где раскинули свою зелень Лукулловы сады. Они выбирали не самый легкий, но самый тенистый путь по Широкой улице, где было гораздо приятнее идти в это жаркое майское утро.
Мессалина никогда не бывала в Лукулловых садах, но она издали могла судить о величественности и красоте вековых деревьев, взметнувшихся за стенами. Не раз она задавалась вопросом, что за редкие породы росли в этом парке, некоторые из них она видела впервые. Носильщики, впереди и позади которых шли охранники-преторианцы, остановились возле деревянных ворот, украшенных бронзовыми листьями. Командующий охранниками трибун постучал в ворота рукояткой меча. Тяжелая створка бесшумно открылась, и из ворот вышел раб крепкого телосложения с увесистой палкой в руках.
— Сообщи своему господину, что его почтила визитом императрица, — объявил трибун.
Привратник объяснил, что ворота, в которые они постучались, ведут прямо в сад и через них ходит только хозяин. Он пригласил их пройти к главному входу. Приподняв занавеску, Мессалина сделала трибуну знак идти. Главные ворота вели к великолепному портику, под сенью которого, привалившись к колоннам, сидели многочисленные рабы и, казалось, дремали. Завидев приближающиеся носилки и преторианцев, они встали и устремились к Мессалине, которая вышла из носилок, не дожидаясь помощи рабов. Узнав императрицу, они низко склонились, и их начальник объявил ей, что хозяину сейчас доложат, но супруга цезаря может в носилках проследовать в дом.
— Я предпочитаю отправиться одна и пешком, — ответила Мессалина. — Не стоит предупреждать вашего хозяина, я хочу, чтобы мой визит был для него сюрпризом.
Приказав рабам и охранникам дожидаться ее в портике, она ступила на широкую длинную аллею, ведущую вверх к большому дому, наполовину скрытому листвой. Она полюбовалась растущими невдалеке олеандрами, вознесшими к небу свои жесткие ветви с кистями душистых цветов. Сорвав несколько цветков, она воткнула их себе в волосы. Красота и магия обстановки, благоухание, окутавшее Мессалину, сразу умерили ее гнев. Она медленно шла вдоль аллеи, любуясь изяществом и великолепием украшавших ее мраморных бюстов и статуй.
Постепенно большой дом открывался перед ней. Его окружали бассейны с фонтанами и пестрые клумбы; стоял он на склоне холма, и к нему вело несколько террас.
«Размерами и красотой эти владения намного превосходят дворцовые сады», — подумала Мессалина, испытывая смешанное чувство восхищения и зависти.
Террасы соединялись между
Обратившись к нему по-гречески, она на этом же языке услышала ответ:
— Я охотно срежу, если мой господин позволит.
— Знаешь ли ты, кто я? — спросила Мессалина.
— Я не знаю, кто ты, но будь ты сама императрица, я не смог бы исполнить твою просьбу, поскольку он способен пронзить меня мечом, если я сделаю это без его позволения.
— Но каким образом он узнает?
— Он очень скоро заметит. Да будет тебе известно, что он имеет обыкновение каждый день прогуливаться по своим садам и знает в них каждое растение.
Мессалина не настаивала и удалилась в боковую аллею, которая вывела ее к садам, раскинувшимся позади виллы. Здесь деревья были настолько частыми и высокими, что образовывали нечто вроде леса. Валерий Азиатик допускал сюда только самых близких себе людей. Среди тиса, кипарисов, платанов, миртов и мидийских лимонов прятались открытые беседки с колоннами, маленькие портики и святилища восточных божеств. Мессалина из любопытства проникла в один из них и обнаружила там статую женщины с кошачьей головой, в тунике, облегающей пышную грудь. В одной руке она держала крест с ушком — символ жизни у египтян. Наклонившись, Мессалина прочла на постаменте: «Пахт, богиня Бубастиса». В Риме говорили, что эти загадочные божества творят чудеса.
Мессалина подумала, что слишком задержалась в этом диковинном саду. Она поспешила к дому, где встретивший ее у порога слуга отвел в перистиль с бассейном, обсаженным лилиями и крокусами. Он попросил ее немного подождать и оставил одну. Едва он ушел, как пожилой слуга, без сомнения мажордом, приблизился к ней и с поклоном проговорил:
— Извини нас, но хозяина нет дома. Он уехал сегодня утром в Байи.
Мессалина восприняла известие, словно удар кинжалом. Она даже не задумалась о том, правду ли ей говорил раб. В порыве чувств, с переполненным горечью сердцем она велела срочно доставить ее во дворец. На следующий день она отправилась в Байи, заявив Клавдию, что ей необходимо несколько дней отдохнуть вдали от дворцовой и столичной суеты.
Глава XI
ВОЗВРАЩЕНИЕ АГРИППИНЫ
Мессалина уехала в Байи в июньские календы. Каким же неистовым должен был быть охвативший ее порыв, если она пустилась в путь тогда, когда с трудом переносила путешествия, — в период изнуряющей весенней жары. Ливия сопровождала ее. В их распоряжении была роскошная повозка, где Мессалина могла читать, удобно устроившись на шелковых подушках. В других повозках следовали багаж и вся прислуга императрицы. Клавдий выделил из преторианской когорты пятнадцать человек охранников. Несмотря на то, что Мессалина торопилась прибыть в Байи, она предпочла ехать дорогой вдоль берега моря, через Остию, где сделала остановку, чем двигаться по Аппиевой дороге, более прямой, но лежащей среди земель, где о морской свежести можно было только мечтать. Добравшись по Лукринского озера, вокруг которого раскинулись богатые, утопающие в зелени садов виллы, Мессалина вздохнула в облегчением: здесь уже чувствовалась дачная обстановка и услаждающий покой Байев.