Мессианское наследие
Шрифт:
Один из наиболее ценных источников информации об образе мыслей самого Гитлера — нацист по имени Герман Раушниг. Раушниг был одним из первых членов нацистской партии, в ряды которой он вступил в 1926 г. Вскоре он стал одним из ближайших доверенных лиц Гитлера, а с 1933 г. был председателем сената Данцига [137] . Однако в 1935 г. он, будучи встревожен происходящими в Германии событиями, бежал, сначала — в Швейцарию, и затем — в Соединенные Штаты. Считая своим долгом предупредить мир о надвигающейся угрозе со стороны Третьего рейха, Раушниг в предвоенные годы успел выпустить в свет две книги, в которых поведал миру о своих собственных беседах с Гитлером. Судя по частым заявлениям Раушнига на сей счет, Гитлер отлично понимал, чтоон делает, и что разжигание религиозной истерии в немецком народе было составной частью педантично продуманного плана. Перефразируя Гитлера, Раушниг говорит: «Он сумел разжечь фанатизм масс, по его собственным словам, чтобы сделать их орудием политики. Он пробудил массы. Он поднял их над ними самими и дал им осознание смысла и назначения[курсив наш. — Авт.].Далее Раушниг приводит прямую цитату из Гитлера:
137
Данциг —
«На массовых митингах… мысль скована. И поскольку это — как раз то состояние умов, которое мне необходимо, поскольку это обеспечивает мне наилучшую сцену для моих выступлений, я приказываю всем присутствовать на моих выступлениях, где они тоже станут частицей масс, нравится им это или нет. Это касается и интеллигенции, и буржуазии, и рабочих. Я как бы соединяюсь людьми, я говорю с ними только как с массами».
И далее, как пишет сам Гитлер в книге «Майн кампф»:
«Во всех таких случаях приходится сталкиваться с проблемой влияния на свободу воли человека. Это в особенности относится к массовым митингам, где всегда есть люди, воля которых противится воле оратора и которым необходимо навязать новый образ мыслей. Утром и в дневное время сила человеческой воли с наиболее мощной энергией сопротивляется любым попыткам чужой воли и мнений повлиять на нее. Напротив, вечером она легко подчиняется напору твердой воли… Таинственный искусственный полумрак, царящий в католических храмах, также служит этой цели, как и горящие свечи, ладан…»
Гитлер хорошо сознавал, что он пользуется чисто религиозными методами. Он также, по крайней мере отчасти, понимал, где и откуда он их заимствовал. «Я научился этому прежде всего у иезуитов. Если я правильно помню, так же поступал и Ленин», — признавался Гитлер. Затем, после типичной атаки на масонство, фюрер продолжал:
«[Их] иерархическая организация и инициация путем символических ритуалов, которые, так сказать, не утруждают мозги, но заставляют работать воображение через посредство магии и символов культа — все это опасные элементы, элементы, которые я заимствовал. Не думаете ли вы, что наша партия должна иметь такой же характер?.. Орден — вот чем она должна быть; да, орден, иерархический орден светского священства».
Нацизм не просто принял и усвоил методы и наработки религии. Он стал религиейв буквальном смысле этого слова. Некоторые его содержательные элементы заимствованы из воззрений Рихарда Вагнера, который в XIX в. велеречиво рассуждал об особом священном качестве германской крови и, по словам одного наблюдателя, «страстно верил в театр как в храм истинно германского искусства, где мистические ритуалы могут спасти» немецкий народ и душу Германии».
Но Вагнер — это всего лишь один из целого ряда источников, повлиявших на формирование идеологии национал-социализма. Гитлер также многим обязан немецкому философу Фридриху Ницше, многие идеи которого он истолковал превратно, вырвав из контекста и исказив, чтобы они согласовывались с его, Гитлера, взглядами. Когда нацистские бонзы вознамерились таким же образом исказить произведения поэта Стефана Георге, тот был еще жив и горячо воспротивился этому. В знак протеста и несогласия он отправился в эмиграцию в Швейцарию, но прежде заронил семена протеста в душу одного из ближайших учеников Гитлера — графа Клауса фон Штауффенберга, который впоследствии, в 1944 г., стал организатором заговора с целью убийства фюрера [138] .
138
Это покушение, при котором заговорщики взорвали мощную бомбу в кабинете Гитлера, закончилось провалом. Гитлер почти не пострадал. Вообще на Гитлера было организовано более десятка покушений, но все они загадочным образом завершались крахом. Гитлер верил в мощные магические талисманы, и в 1938 г., после аншлюса (присоединения) Австрии (которая, кстати сказать, была родиной Гитлера) в его руках оказалось так называемое копье Судьбы, хранившееся в музее в Вене. По преданию, это то самое копье, которым римский сотник Лонгин пронзил тело Христа на кресте, желая узнать, жив ли Он. Обладателю этой реликвии приписывалась власть над миром и неуязвимость. Однако есть версия, что на самом деле копье Судьбы было сделано для императора Карла Великого. Гитлер верил в силу копья, и пока оно хранилось у него, он действительно был неуязвим. Но когда Берлин был взят советскими войсками, участники штурма обнаружили тайник, где хранилось копье, и захватили его. И уже через несколько часов Гитлер покончил с собой. (Прим. пер.)
Ощутимое влияние на Гитлера оказал целый ряд небольших оккультных групп и тайных обществ, в частности — так называемый орден новых тамплиеров, Германенорден, общество Туле, активно действовавшие в Германии в конце 1870-х гг. и особенно после трагического для Германии окончания Первой мировой войны.(1) В учениях этих группировок присутствует воинствующая враждебность к христианству и отстаивание идей немецкого язычества.
Степень личной причастности самого Гитлера к деятельности этих оккультных группировок выяснить не удалось и вряд ли когда-нибудь удастся. Но в его окружении действительно были люди, связанные с упомянутыми группами, а некоторые из них, помимо членства в своих тайных обществах, были и членами нацистской партии. Так, например, есть данные, что Рудольф Гесс [139] и Альфред Розенберг были причастны к деятельности общества Туле. Более того, свой опус «Майн кампф» Гитлер надиктовал Дитриху Экхарду, который малоизвестен как поэт, но зато был одной из главных фигур не только в обществе Туле, но и в других обществах подобного рода.
139
Рудольф Гесс пользовался особым доверием Гитлера и вплоть до своего таинственного «бегства» в Англию на самолете в 1940 г. официально считался вторым лицом в партии после Гитлера. (Прим. пер.)
Какова же была природа новой религии, созданной Гитлером? Почему ей удалось так быстро овладеть умами и сердцами людей, потерянных для традиционной церкви? По мнению одного комментатора, писавшего в конце 1930-х гг., «тоталитарное мировоззрениенационал-социалистов — это языческая вера, которая рассматривала христианство как своего врага и антагониста».
В 1938 г. доктор Артур Фрей, глава евангелической пресс-службы Швейцарии, опубликовал книгу, которая по сей день остается одной из наиболее основательных исследований национал-социализма как религии. Разумеется, справедливости ради надо отметить, что Фрей, как верующий христианин, отстаивал свои интересы и защищал свои убеждения, но его наблюдения не стали от этого менее интересными. По словам Фрея, Третий рейх стремился стать «не столько государством, сколько религиозной общиной, то есть церковью». И далее: «Фюрер — это не только секулярный кайзер, осуществляющий в государстве функции власти; он в то же время и мессия, способный установить тысячелетнее царство на земле».
Эта оценка вовсе не является преувеличением. По сути дела, ее почти буквально повторил Бальдур фон Ширах, руководитель Гитлерюгенда, человек, ответственный за воспитание молодого поколения немцев: «…служба Германии является для нас подлинным и искренним служением Богу; знамя Третьего рейха для нас — это Его знамя, а фюрер нашего народа — это Спаситель, которого Он послал спасти нас». Что касается судеб христианства в Германии, то сам Гитлер сказал об этом так:
«Что мы можем сделать? То же самое, что делала католическая церковь, когда силой навязывала свое учение пастве: сохраняя то, что можно сохранить, и меняя его смысл. Мы должны пройти тот же путь в обратном направлении: Пасха больше не воскресение, но вечное обновление нашего народа. Рождество — это рождение нашего спасителя… Что вы скажете об этих либеральных священниках, которые более не имеют веры, а лишь долг службы и отказываются молиться в своих церквах нашему Богу?»
Доктор Фрей так сформулировал кредо национал-социализма: «Для немецкой веры священным является понятие «крови»… На протяжении веков… созидательное таинство наследственной крови превратилось в понятие расы».
Важность крови иллюстрирует нацистский церемониал, который, по словам французского автора Мишеля Турнье, «осеменение знамен». В этой церемонии выносился и ритуально разворачивался первый нацистский флаг, забрызганный кровью тех, кто вместе с Гитлером участвовал в первой попытке захвата нацистами власти в 1923 г. Затем к нему прикладывались другие, новые флаги, так что на них — словно в гротескно-травестийной форме сексуальной магии — как бы переносились его священные свойства. В приводимом ниже фрагменте из книги Турнье один из ее персонажей так описывает эту церемонию:
«Вы ведь знаете, что произошло. Прогремел залп, от которого погибли шестнадцать человек из окружения Гитлера. Геринг был серьезно ранен, Гитлера придавил к земле умирающий Шейбнер-Рихтер, и фюрер сумел освободиться, вывихнул плечо. За этим последовало заключение фюрера в крепости Дандсберг, где он и написал «Майн кампф». Но все это не имело никакого отзвука. Что касается Германии, то люди отнеслись к этому вполне безразлично. Единственное, чем запомнился тот день, 9 ноября 1923 г., в Мюнхене, было знамя мятежников, украшенное свастикой, — знамя, лежавшее на земле среди тел шестнадцати жертв мятежа и обагренное их кровью. Поэтому окровавленное знамя — знаменитое Blutfahne— считалось самой священной реликвией нацистской партии. Начиная с 1933 г. оно публично демонстрировалось два раза в год: 9 ноября, когда оно выносилось во время марша у Фельхеррхалле в Мюнхене, когда разыгрывалось театрализованное зрелище, напоминающее средневековые пассии [140] . Но главным событием был вынос знамени на ежегодных партийных съездах, проходивших в сентябре в Нюрнберге и являвших собой кульминацию нацистских ритуалов. В эти дни Окровавленное Знамя, словно бык-производитель, готовый оплодотворить бесконечное число женщин, соприкасалось с новыми и новыми штандартами, стремящимися зачать от него… смею вас уверить, что, совершая этот ритуал освящения знамен, фюрер совершал практически те же движения, что и скотовод, собственной рукой направляющий пенис быка в вагину коровы. Затем перед ним парадным маршем проходили целые армии, каждый солдат которых был знаменосцем и которые представляли собой целые полчища знамен. О это было целое море колеблемых ветром флагов, штандартов, стягов, полотнищ, инсигний и орифламм. Эти сборища достигали своей кульминации ночью, когда свет множества факелов озарял флагштоки, транспаранты и бронзовые статуи, погружая в тень огромные массы людей. Наконец, наступал момент, когда фюрер восходил на монументальный алтарь, в небо одновременно и внезапно направлялись лучи ста пятидесяти прожекторов, образуя над Цеппелиненвизе [141] настоящий собор из столпов света, взметнувшихся на высоту тысячи футов, подчеркивая совершенно фантастический характер происходившей там мистерии».
140
Имеются в виду мистерии, воспроизводившие крестные страдания (Страсти) Иисуса Христа, исполнявшиеся в католических странах на Страстной неделе. При этом некоторые участники (флагелланы), впадая в религиозный экстаз, бичевали себя до крови, стремясь пережить страдания Господа. Иные даже упрашивали распять себя. Эта практика сохранилась до сих пор, в частности, на Филиппинах. (Прим. пер.)
141
Цеппелиненвизе (нем.букв. «Цеппелинов луг») — огромное поле под Нюрнбергом, где проходили партийные съезды нацистов. (Прим. пер.).
Эта церемония «осеменения знамен» была лишь одним из множества празднеств, торжеств и разного рода ритуальных сборищ, устраивавшихся нацистами. При этом нацисты подстроили христианский календарь под свои собственные, откровенно языческие празднества: «…мы отмечаем праздники в честь солнца, нового года, сбора урожая там, где эти праздники не были окончательно уничтожены религией, чуждой миру и враждебной земле». Наиболее важным из таких ритуалов был древний индо-германский праздник в честь молодого бога солнца. Мальчики, юные эсесовцы, прошедшие выучку в особых школах, отмечали святочный праздник, символизировавший не Рождество Христа, а воскрешение восставшего из пепла «дитя-Солнца» в день зимнего солнцестояния. Нет нужды останавливаться в деталях на подчеркнуто языческом характере таких ритуалов. То, чему они были посвящены, — не более и не менее как возникший в XX в. вариант древнего культа Sol Invictus (Непобедимого Солнца. — Пер.),установленного Константином еще 1600 лет тому назад. Единственное различие заключалось в том, что для идеологов национал-социализма даже солнце неким необъяснимым образом было чисто германским светилом и божеством.