Мессианское наследие
Шрифт:
Что и говорить, это было весьма неспокойное время. Годом раньше, в мае 1954 г., французский корпус в Индокитае потерпел поражение при Дьен-Бьен-Фу. Внутренняя обстановка во Франции была нестабильной, характеризуясь широким спектром — от краха государственной администрации и серии государственных переворотов до гражданской войны, призрак которой уже начинал маячить на горизонте. В начинающемся 1950 г. более 20 тыс. французских солдат и офицеров были направлены в Алжир, и ситуация угрожала выйти из-под контроля. Отраженные волны эскалации кризиса в Северной Африке начали возвращаться во Францию. Тем временем Великобритания все активнее втягивалась в ситуацию на Кипре, на котором в 1955 г. было официально объявлено чрезвычайное положение. В том же году Уинстон Черчилль был смещен со своего поста, и премьер-министром стал Энтони Иден. В июле 1956 г. Насер [168]
168
Насер (Гамаль Абдель Насер) — президент Египта в середине 1950 — 1960-х гт. При нем Египет и конфедеративное государство Объединенная Арабская Республика (Египет и Сирия) активно шли на сближение с СССР, противостоя Западу. При Насере была возведена знаменитая Асуанская плотина, обеспечившая быстрый подъем экономики и сельского хозяйства в Египте. Хрущев наградил Насера звездой Героя Советского Союза. После семидневной войны 1967 г. с Израилем, в которой арабские страны потерпели поражение, позиции Насера ослабли. (Прим. пер.)
В то же время шли и другие процессы, не имевшие публичной огласки и носившие в 1955–1956 гг. закулисный характер. Так, например, в январе 1957 г. был раскрыт заговор группы французских офицеров, стремившихся захватить часть территории Алжира. Создавались первые планы будущего ЕЭС, завершившиеся подписанием в 1957 г. Римского договора.
Наконец, надо отметить, что 1956 г., по-видимому, стал решающим для внутренней борьбы в ордене Приорат Братства Сиона. В 1956 г. эти интриги впервые получили «публичную огласку» и были зарегистрированы в «Официальном журнале» во Франции. В том же году в Национальную библиотеку начали открыто поступать материалы, связанные с деятельностью ордена.
Не могла ли сделка, в итоге которой пергаменты Соньера оказались в Англии, быть связана с некоторыми событиями тех лет, в частности с развитием ситуации во Франции и акциями Приората Сиона? А если да, то с какими и каким образом? Как далеко простиралась эта связь? Быть может, пергаменты Соньера были переправлены в Англию для того, чтобы спасти их от чьих-то опасных рук? А если да, то от чьих? Чтобы использовать в неких целях? Но в каких именно? Или, наоборот, чтобы гарантировать, что эти пергаменты не будутиспользованы в нежелательных целях? Если это правда, то что конкретно из этого следует? От чьего имени действовали Селборн, Наттинг, Аезерс и их коллеги? Быть может, они действовали исключительно в личных интересах — интересах ученых-антикваров, стремившихся заполучить в свои руки старинные пергаменты для чисто научного их изучения? Или в этом деле замешаны официальные круги, вершащие международную политику на самом высоком уровне?
Если вспомнить об их деятельности в годы войны, неудивительно, что спустя десять лет Селборн, Наттинг, Аезерс и их коллеги по-прежнему сохраняли связи с разведывательными спецслужбами, а также сотрудничали в государственных коммерческих структурах. Вполне могли существовать и некие формальные структуры, действовавшие вне рамок разведок. В самом конце войны Колин Габбинс из SOE создал ассоциацию членов бывших опергрупп SOE. Это было нечто большее, чем обычная организация ветеранов. Ее цель заключалась в том, чтобы создать связи, благодаря которым в случае возникновения чрезвычайных ситуаций в будущем люди, обладающие специальным опытом и знаниями, могли быстро и легко установить контакт друг с другом. Андре Мальро, брат которого, Ролан, был агентом SOE, создал аналогичную структуру во Франции. В 1947 г. он организовал некую ассоциацию, имевшую черты тайной армии — RPF (РПФ), или Собор народа Франции, — чтобы упрочить позиции де Голля и пресечь попытки коммунистов захватить власть в стране. РПФ формировался в первую очередь из бывших бойцов Сопротивления. В 1958 г. эта структура превратилась в Ассоциацию в поддержку генерала де Голля, целью которой было устранение препятствий, которые могли возникнуть на пути возвращения де Голля к власти в том же году. Ассоциация, организованная Мальро, работала в тесном контакте с Комитетом общественного спасения Франции, который также сыграл важную роль в возвращении де Голля к власти. Генеральным секретарем этого комитета был Пьер Плантар. В 1962 г. организация Мальро, состоявшая в основном из бывших бойцов Сопротивления, была переименована в Объединение в поддержку Пятой республики. Если Андре Мальро действительно, как утверждают многие, был членом ордена Приорат Братства Сиона, он сам и его организация, по всей видимости, были проводниками интересов Приората Сиона в Англии. Следовательно, вполне могли существовать контакты между организациями бывших членов SOE, созданными Мальро и Габбинсом. А от Габбинса оставался всего один шаг до Селборна.
В любом случае мы в наших исследованиях очень скоро обнаружили убедительные свидетельства действий таинственных закулисных сил. Эти силы не ограничивались одними приорами Сиона. Нам становилось все труднее не заподозрить в этом участие тех или иных секретных служб — Великобритании, Франции и, возможно, даже Соединенных Штатов.
Прежде чем делать какие-либо выводы, нам, естественно, пришлось проверить аутентичность нотариально заверенных документов и попытаться выяснить как можно больше об обстоятельствах сделки 1955 г., в итоге которой пергаменты Соньера оказались в Англии. Информация, которой мы располагали, допускала несколько вариантов развития событий. Оставалось только методично проверить их все.
Одним из вариантов был Ллойд Банк Интернэшнл, где, согласно документу, нотариально оформленному в 1956 г. и заверенному подписью лорда Селборна, хранились пергаменты Соньера и откуда, согласно информации, полученной нами в 1981 г. от маркиза де Шеризи, они были впоследствии перемещены в сейфы одного парижского банка. Это дало нам весьма ценные сведения.
Во-первых, фирма нотариуса Патрика Фримана оказалась той самой фирмой, которой пользовался при оформлении сделок и Ллойд Банк Интернэшнл. Если интересующая нас сделка действительно предусматривала перевод документов в сейфы и оформлялась через нотариальную контору, то очень вероятно, что этой конторой была контора Фримана.
Во-вторых, другая важная информация, полученная благодаря нашим контактам, заключалась в том, что Ллойд прекратил предоставлять депозитные сейфы в 1979 г. — том самом году, когда, по словам Шеризи, пергаменты были возвращены во Францию. После 1979 г. в Ллойд осталось только охраняемое помещение, в котором можно было хранить конверты. Видимо, после того, как банк объявил об изменении своей политики, многие люди предпочли забрать свои ценности. То же самое, вероятно, произошло и со свитками. Если они хранились в Ллойд, в 1979 г. их пришлось забрать. Но проверить это было невозможно, поскольку мы не знали, на чье имя — реальное или вымышленное — они были зарегистрированы. (2)
В документе от 1956 г., заверенном подписью лорда Селборна, говорилось, что пергаменты первоначально хранились в сейфе международной лиги букинистов-антикваров. В ходе предыдущего исследования мы специально изучали вопрос о деятельности этой лиги, и теперь наши изыскания мало что добавили к этому. В документе от 1956 г. был указан адрес лиги: Грейт Рассел стрит, 39, то есть прямо напротив Британского музея. В 1956 г. по этому адресу находился книжный магазин «Генри Стивенс и сын». В те годы этот магазин служил и офисом британского филиала международной лиги букинистов-антикваров. Увы, этот след никуда не привел.
Персонал французского консульства выразил готовность помочь нам. Мы показали вице-консулу фотоснимки документов. Она подтвердила, что, насколько она может судить, официальная печать и подпись Жана Жийро на документе 1956 г. являются подлинными. А вот подпись на документе 1955 г. ей незнакома. Однако непродолжительная проверка показала, что Оливье де Сен-Жермен, имя и подпись которого стояли на документе, действительно состоял в те годы в штате консульства, и госпожа вице-консул не видела оснований сомневаться в подлинности его подписи. С другой стороны, она сочла странным, что консульство занималось подобными вопросами. Обычно, пояснила она, подобные акты о перемещении старинных манускриптов должны получать визу не в консульстве, а в министерстве культуры в Париже.
По нашей просьбе вице-консул согласилась выяснить, имели ли место во французском консульстве в 1955–1956 гг. какие-либо важные совещания с участием указанных лиц. К сожалению — и это стало темой нашего специального исследования — записи, относящиеся к тому периоду, давно уничтожены. Таким образом, у нас не осталось надежды напасть на след сделки, совершенной более четверти века назад.
И французское консульство, и сейфы Ллойд, лига букинистов-антикваров — все эти факты представлялись вполне вероятными, да и другие свидетельства подтверждали подлинность нотариально заверенных документов. Казалось, само время позаботилось о том, чтобы лишить нас и дополнительных фактов, и решающих доказательств. Материалы по этой тематике поступали к нам ровно в таком количестве, чтобы исключить всякую возможность их проверки. Быть может, кто-то умело замел следы или же это — неизбежное следствие минувших лет?