Мессия. Том 1
Шрифт:
И учитель сказал мне: «Они шудры. Хотя закон и настаивает, мы не можем отбросить нашу культуру. Они должны сидеть снаружи».
Даже если какой-нибудь шудра как-то ухитряется выучиться читать, он не может читать никакое религиозное писание. Наказание одно — смерть. Забудь о чтении религиозных писаний — ты не имеешь права даже слушать. Если брамины где-то декламируют Веды, шудру не допускают даже послушать.
Это и есть то уважение, которое вы оказали рабочим. Паразиты — брамины — высшая каста; вы должны касаться их стоп. Всегда говорили вам, что труд — проклятье… Конечно же, когда религиозные священники говорили, что
В индуизме нет движения: вы рождаетесь брамином, иначе вы не в силах стать брамином. Даже если вы более учены, более мудры… даже Гаутама Будда не может стать брамином.
И брамины не смогли дать ни одного Гаутамы Будды. Но вы будете удивлены: шудры давали людей, почти равных Гаутаме Будде, — разумеется, не признанных обществом. И вот посмотрите… Кабир, который был ткачом, а ткачи относятся к шудрам. Он не образован; стало быть, у него нет изысканного красноречия Гаутамы Будды; но то, о чем он говорит на простом, обычном человеческом языке, — того же полета. А иногда — из-за того, что это необработанные, неразрезанные алмазы, — оно обладает большим потенциалом, большей возможностью, большим значением.
Будда — прекрасно ограненный алмаз, хорошо отполированный, но теперь вы с ним не в силах сделать больше ничего. Кабир — это Кохинор, прямо из рудника. Позвольте мне напомнить вам: когда был найден Кохинор, он был втрое больше теперешнего, того, что в короне королевы Англии. Разрезать его, огранить, придать прекрасные очертания, отполировать его, — и две трети было утрачено. Кабир — это неразрезанный, только что добытый алмаз; он обладает намного большими возможностями, чем Кохинор.
Райдас был башмачником, но у него такое же высокое сознание. Он был необразованным, никогда не слышал никаких религиозных писаний. Его случай подтверждает, что все религиозные писания бесполезны, в них нет нужды. Райдас, просто делая туфли, смог взойти на ту же высоту, что и Гаутама Будда, — тогда что за нужда понапрасну обременять себя религиозными писаниями?
Гора… он был гончаром. Он тоже относился к шудрам, неприкасаемым, — к ним нельзя касаться. Но поэзия Кабира, Райдаса, Горы так прекрасна, подлинна, не обременена излишними украшениями — совершенно чистая и простая. Ни один брамин никогда не смог стать таким, как Райдас, Гора или Кабир, а брамины до сих пор считаются самыми уважаемыми людьми в обществе. И самыми непродуктивными, ведь они не трудятся вовсе; они не создают ничего.
Я повторяю: они паразиты, кровососы. Их нужно привести назад к земле и заставить осознать, что, если вы не созидаете и не трудитесь, вы не заслуживаете ничего. Почему они не были в состоянии дать Кабира или Будду? Причина проста: потому что они далеко выпали из природы и сущего. Оставаясь несозидателъным, никто не сможет танцевать в созвучии, в гармонии со звездами.
Всегда говорили вам, что труд — проклятье, и работа — тягость. А я говорю вам: когда вы трудитесь, вы исполняете часть самой ранней мечты земли…
Вы участвуете, когда трудитесь, созидаете с любовью, преданностью и радостью. Вы становитесь, сами не зная, частью созидания всего сущего, и в вашу жизнь входит великое блаженство и великое благословение.
У сущего есть мечта для осуществления: создать, в конце концов, в каждом живом существе божественные качества. И эта мечта была уготована вам в те времена, когда эта мечта родилась… с самого начала.
Вы — стрелы сущего, посланные,
И, работая, вы истинно любите жизнь.
Как вам проявить свою любовь к жизни? Есть прекрасная суфийская легенда. Один великий император обычно объезжал город на своем коне каждый день ранним утром, с восходом солнца. Это было замечательное упражнение для него, а также возможность почувствовать, как вырастает город, как его столица становится все более и более прекрасной.
У него была мечта — сделать ее самым прекрасным местом на земле. Однако одно всегда приводило его в недоумение, и он всегда останавливал своего коня и наблюдал — старик, которому, наверное, было сто двадцать лет. Тот всегда работал в саду, засевая семена, поливая деревья, — деревья, которым требовались сотни лет, чтобы стать юными; деревья, которые живут по четыре тысячи лет.
Император был в недоумении: этот человек наполовину в могиле; для кого он сеет те семена? Ему никогда не увидеть плодов и цветов. Невозможно представить, чтобы этот человек надеялся увидеть результат своей работы.
Однажды ему не удалось справиться с искушением. Он сошел с коня и спросил старика: «Я проезжаю каждый день, и один и тот же вопрос возникает каждый раз. Я не удержался, но я помешаю твоей работе всего на минуту — скажи, для кого ты сеешь эти семена? Эти деревья станут зрелыми, возмужают, когда тебя уже не будет здесь».
Старик взглянул на императора и рассмеялся. Он сказал: «Если бы такая логика была у моих предков, то мне не удалось бы получить плоды, цветы и этот прекрасный сад. Я из династии садовников — мой отец и мои предки сажали семена, я ел плоды. А как же мои дети? А как же дети моих детей? Если бы все придерживались твоего мнения, сада не было бы. Люди приходят издалека увидеть это место, ведь у меня есть деревья, которым тысячи лет. Я просто делаю все, что могу, в благодарность.
А что до посеянных семян… видеть, как весной показываются зеленые листочки, — такая радость, что я полностью забыл о моем возрасте. Я молод, как всегда. Я остался молодым, потому что продолжал созидание. Смерть уносит прочь людей, которые стали бесполезны; быть может, поэтому я и жил так долго, и до сих пор молод. Смерть снисходительна ко мне, ведь я не отрываюсь от сущего. Сущее будет скучать по мне; сущее не в силах заменить никого. Быть может, поэтому я все еще жив. Но ты молод, а задаешь вопросы словно человек, который умирает. Причина в том, что ты несозидателен».
Единственная возможность любить жизнь — это создавать еще больше жизни, делать жизнь более прекрасной, более плодотворной, более колоритной. Не оставляйте эту землю, пока не сделали ее немного лучше, чем она была, когда вы родились, — вот единственная религия, которую я знаю. Все другие религии — просто подделка.
Я учу вас религии созидания. И через созидание большей жизни вы будете преображены, ибо тот, кто может созидать жизнь, уже стал частью Бога, божественности.
А возлюбить жизнь через работу — значит приблизиться к глубочайшей тайне жизни.
Что же это такое, самая сокровенная тайна? — то, что жизнь никогда не умирает. Только формы изменяются: старая листва опадает, новая листва появляется; старые деревья исчезают, но перед исчезновением они разбросали миллионы семян повсюду.
В Индии есть такое дерево… возможно, прямо за нашим лагерем. Называется дерево семал, это самое разумное дерево. Оно огромно, в его тени могут сидеть тысячи людей. Естественно опасение, что если его семена упадут вниз, без солнца они погибнут. Оно должно было найти такой способ, чтобы семена смогли падать как можно дальше в сторону.