Месть без права передачи
Шрифт:
А ситуация стала совсем уж критической. Четверо мародёров убедившись, что поживиться им в машине нечем, уже потянули двух женщин помоложе в ближайшие кусты, чтобы хоть позабавиться. И так удачно, прямо в нашу сторону. И уж совсем неосмотрительно сбросив автоматы, чтобы не мешали такому приятному занятию. Женщины восторг насильников не разделяли, и заголосили в полный голос, хотя до того от страха словно дар речи потеряли. Ну, ребята! Это уж совсем никуда не годится! Даже водитель не выдержал и сорвался. Дёрнувшись, он хотел предотвратить насилие, но получил сильнейший удар прикладом в лоб и отключился. Всё. Ждать больше нельзя. Я коротко махнул
Через пару секунд слева и справа от меня ударили Азик со Стасом из бесшумок. Двое с автоматами возле "газели" смирно легли рядышком с простреленными головами. Я тут же обезножил четверых, тянущих женщин прямо на нас. До них всего метров двадцать, даже для новичка это не проблема. Правда, ослеплял свет фар, но мне ведь ювелирная точность ни к чему, неважно останутся ли насильники после моих выстрелов хромыми надолго. Им всё равно землю топтать осталось всего ничего. Главное перепуганных женщин не задеть, если начнут метаться. А Стас, завалив "своего" "азовца" резко вскочил, и прыжками бросился к полковнику, быстро оправившемуся от первого испуга и потянувшегося к кобуре. Молодец, полкан, быстро сориентировался! Вот что значит военная косточка. Только оружие достать Стас ему не позволит, это к бабке не ходи. Зачем нам подставляться под полковничьи пули? У нас другие планы. По крайней мере, на сегодня.
Мы с Азиком в темпе подбежали к четверым раненым "азовцам" и в несколько ударов утихомирили их. Не фиг орать от боли и устраивать какофонию. Хватит и того, что перепуганные женщины вопят в полный голос и Стас люто матерится, приказывая полковнику лечь. Дисциплина и тут полкана не подвела. Послушно распластался на земле и сцепил руки на затылке. Ещё бы! Вид у Стасика устрашающий, и угрозу грохнуть к такой-то матери в случае сопротивления он выполнит мгновенно, случись такая надобность. Да и мы с Азиком выглядим совсем не безобидными прохожими. В белых комбезах и "разгрузках" и белых же "балаклавах" видок у нас настолько пугающий, что женщины, едва увидев нас, разом смолки, решив, что мы то ли привидения, то ли ещё более злобные гоблины чем "азовцы". Вот и хорошо, тихо стало на дороге. И машин за ночным временем не видать. Как по заказу. Так что бесшумная стрельба и потасовка остались никем не замеченными и не услышанными. У нас есть время спокойно убраться отсюда подальше, пока кто-нибудь не вздумал проехать мимо.
Сковав "азовцам" руки за спиной их же наручниками (запасливые, сволочи!) мы с Азиком малость перевели дух, и я успокоил женщин:
– Спокойно, барышни, мы из бюро добрых дел. Всё хорошо, никто вас не обидит. Идите к машине.
И сам потянулся следом за ними, предварительно врезав самому прыткому из несостоявшихся на этот раз насильников носком берца под рёбра, приказав лежать смирно. Прыткий сразу перестал дёргаться и послушно вытянулся во весь рост. Трое других тихонько поскуливали от боли в простреленных ногах, но особо вопить не рискнули, опасаясь получить пулю в затылок за несдержанность.
Подойдя к машине, я присел рядом с водителем и приложил пальцы к горлу. Пульс прощупывался. Жив, бедолага. Поднявшись на ноги, я велел Азику:
– Займись им.
Обернувшись, поманил к себе Стасика, обшаривающего
– Любопытненько.
Взяв у него из рук полковничье удостоверение, и бегло заглянув в него при свете фар, я тоже об этом подумал. И впрямь любопытненько. Удостоверение гласило, что полковник является сотрудником Генштаба Вооружённых сил Украины, ни много ни мало. Это мы и вовсе уж удачно заглянули. Похвала комбата нам обеспечена, как минимум. Пока Азик приводил в чувство водителя я подошел к полковнику, присел на корточки и тихо спросил:
– Ты кто? Отвечать быстро и коротко.
Полковник смолчал. Постеснялся, должно быть. Скромность, конечно, украшает человека, особенно военного, но в мои планы не входило вести долгие задушевные разговоры на пустынной дороге. Пока пустынной. Махнув рукой на полкана, я велел Стасу:
– Отвечаешь за него. А ты, - я легонько ткнул полковника ногой в бок, - пока подумай, стоит ли из себя Зою Космодемьянскую корчить. Мы люди занятые, нам уговаривать некогда. И у нас есть желание и возможность тебя разговорить.
Вернувшись к машине, я присел рядом с водителем, которого Азик посадил, прислонил спиной к колесу и поил водой из фляжки. Дождавшись пока мужик жадно допьёт воду, и взгляд у него станет осмысленным, поинтересовался:
– Вы откуда, бедолаги? И эти кто, - махнул рукой на мёртвых.
Водитель болезненно скривился и сплюнул в сторону покойничков:
– Известно кто, каратели ... Из Знаменки* мы. (*Название населённого пункта вымышлено). Последние, кто остался. Все уж давно разъехались кто куда, только бы отсюда подальше.
– А вы что же?
– Да некуда нам податься! У меня жена недавно померла, родня только в Одессе, а ехать мне туда не очень хочется, после прошлогодних событий. У остальных вообще никого. Хотели было в Донецк уехать. У меня вон "газелька", до войны на маршруте работал в Донецке. А сейчас какой заработок? В сельсовете давно никого не осталось, света нет, газа нет, вода только в колодце. И эти вот что ни день, то налетают. Всё пособников террористов ищут. Завернули нас вчера вечером на блокпосту. Сказали не хрен в Донецк ехать, там бандиты. Езжайте в незалежную. А там кому мы нужны? К этим же фашистам подаваться? Делать нечего, попёрлись обратно. Думал, по другой дороге попробуем. А здесь на этих вот напоролись.
– А что же только сейчас ехать надумали?
– Надумаешь тут!
– Мужик снова ожесточённо сплюнул.
– Три дня назад налетели фашисты, пять хат пожгли, хозяев вывезли за околицу. Что там делали с ними, не знаю, только мы до рассвета от страха тряслись, слушая вопли и стоны. По всей степи слышно было. И ещё зарево. Я только через сутки рискнул пойти на то место, когда гады уехали. А там... Три ночи спать не могу. Глаза закрою, и обугленные трупы в яме вижу. Даже закопать поленились, суки!
Мужик скрипнул зубами и прикрыл глаза. Помолчав, тихо продолжил:
– Сожгли всех. Может, кого и заживо. А перед тем, наверное, пытали. Из двенадцати человек, что увезли, троих не досчитался. Наверное, в гестапо забрали. Ну, в СБУ* (*Служба безопасности Украины). Объявят потом ополченцами и вам в обмен на своих предложат. У них это обычное дело. Ну, я тогда оставшихся баб собрал со старухами и сказал: дальше - край. Не сегодня-завтра и нас вот так же...
– Ясно, - подытожил я.
– Машиной управлять сможешь?