Месть бывшему. Замуж за босса
Шрифт:
И вспоминала, вспоминала...
Как и раньше, мы делаем вид, что совершенно чужие друг другу. Он не хочет меня пугать и всей правды о положении дел не рассказывает. Но я понимаю, что люди ему противостоят весьма и весьма влиятельные.
Олег Данилович оказался тем ещё проходимцем, я с этим примирилась. И всё равно, он остался моим любимым шефом, который по-отечески заботился обо мне.
Дима говорит, что не стал бы ввязываться ни во что подобное, тратить драгоценное время и ресурсы, рисковать
Не раз спрашивала, зачем это продолжать? Зачем это лично ему?
Он отвечает, что расскажет мне обо всём позже.
Радуюсь, что в курсе наших отношений не только Волгин и Миллер, но теперь и Соня. Есть с кем обсудить всё самое важное и наболевшее.
– Оль, как ты могла такое скрывать от меня?! Я же думала, отец малышки – Волгин! А вы с Димой, оказывается, тайно...
– Я поначалу и не скрывала. Мы правда расстались после той командировки. Я переехала на юг, а он вернулся в Санкт-Петербург. Было время даже, я боялась его.
– Боялась?! Ты боялась Соболева?
– Я думала, что это он подослал одного отморозка меня запугать, а оказалось - нет.
– А кто тогда?
– Подробностей он не рассказывает. Но я ему верю, Сонь.
Так и проводим дни за болтовнёй и приготовлениями к родам.
Наши мужчины не особенно боятся сейчас, что мы что-нибудь глупое и отчаянное выкинем.
Неповоротливые и медлительные из-за больших животов, мы делаем несколько шагов и устаём. Особенно Соня со своими двойняшками. У меня животик более-менее аккуратный.
С нашим занятым папой созваниваемся только по вечерам. Ничего не обсуждаем, не секретничаем и не нежничаем. Но я слышу его голос, и счастлива уже этим.
Скоро мы будем вместе. До родов. Он обещал.
***
Проснулась как от толчка.
Не от такого, к каким уже привыкла. Дочка по утрам пинается очень активно. А, скорее, от беспокойства.
Вспомнила, что вчера долго не могла заснуть, потому что ждала звонка.
Хватаю с тумбочки телефон. Нервно вожу пальцами по экрану.
Дима не звонил. Вообще не было с вечера звонков.
Сразу в пот бросает.
Не может быть. Он знает, как я переживаю!
А я не знаю даже, как с ним связаться. У него какая-то мудрёная система переадресации вызовов, и номера каждый вечер разные.
Только если через Марка?
Смотрю на время.
Миллеров еще рано беспокоить.
Встаю и иду в душ. Потом ещё пару часов до рассвета бесцельно хожу по квартире туда-сюда, не выпуская телефон из рук.
Паниковать рано. Он очень занят, мог просто уснуть.
Но я уже на взводе. Мне необходимо услышать его голос, иначе просто сойду с ума от тревоги.
Вижу входящий. Ну наконец-то!
– Алло. Олечка?
Чёрт! Как не вовремя.
– Да, Олег Данилович.
Здороваюсь без ложного дружелюбия.
– Я подъеду к вам? Нужно поговорить.
К нам? Это сюда к Волгину, что ли?
– Приезжайте.
В другой ситуации я была бы бывшему шефу рада. Только не сейчас, когда я извелась уже от всяких предположений, почему любимый не звонит. В конце концов, это именно Горяинов – причина всех Диминых нынешних забот.
Еле дожидаюсь девяти утра и звоню Соне.
– Привет! Марк проснулся уже? – выпаливаю на одном дыхании.
– Дима мне вчера не позвонил, как обычно. Я волнуюсь, не случилось ли чего с ним.
– Олечка... – Соня зевает. – Сейчас я у него спрошу. Он сегодня в офис часа в четыре утра уехал, какой-то форс-мажор, представляешь?
У меня руки леденеют. Форс-мажор.
Нет причин паниковать пока, но я отчего-то уверена теперь – это из-за Соболева.
– Лёль, я у него спрошу и перезвоню тебе, ладно?
Ещё двадцать минут я брожу по квартире, пиная мебель.
Я ненавижу этого кретина в эти минуты! Договорились же!!! Что бы ни случилось, перед сном мы обязательно разговариваем.
Молюсь боженьке, чтобы он мне всего лишь изменил с этой своей Анжелой. Пусть лучше так, чем потерять его насовсем.
Представляю, как ему стыдно мне звонить. Он сидит, живой и здоровый где-нибудь сейчас, и нервно крутит в руках телефон, не решаясь поговорить со мной.
Лучше так.
Аутотренинг подавляет панику минуты на три, не больше.
С ним что-то случилось!
Где эта дурацкая охрана?! Где шляется Глеб, черти бы его побрали?! Ещё и Соня не перезванивает.
К приезду Горяинова я уже теряю человечий облик.
В зеркале какая-то чокнутая наркоманка – глаза красные от слёз, взгляд невменяемый...
Иду открывать дверь.
В темный холл заходит высокий мужчина, и на миг мне кажется, что это Дмитрий. Едва не висну у него на шее.
– Олюшка, ты чего такая взвинченная? – спрашивает Олег Данилович, улыбаясь.
Хочу наброситься и разорвать его на мелкие куски. Но держу себя в руках.
– Да так.
Он раздевается, вешает пальто. Проходим в гостиную.
– Вы знаете что-нибудь о Диме? – в полном отчаянии заламываю руки.
– Да, моя девочка. Я приехал обсудить с тобой кое что.
Невероятное облегчение испытываю. Он что-то знает.
– Я слушаю.
Он достаёт из портфеля кожаную папку. Выуживает несколько печатных листов и кладёт на журнальный столик.
– Вопрос уже решённый. И я хочу, чтобы ты узнала первой.