Месть Демона
Шрифт:
— От кого ты узнал?
— Шарик сам и рассказал, он не мог врать, я ему его же кишки на руку накручивал…
— Ты?!
— Но ты меня сам попросил об этом! Сказал, нет, не сказал, ты не говоришь, когда выпьешь. Как-то объяснил и я понял. Даже рассказал, что нужно сделать, чтобы Шарик заговорил, я следовал полностью твоим инструкциям, даже начал именно в то время, что ты назначил, может, поэтому все прошло без осложнений…
— А зарезал ты его тоже по моему совету?
— Конечно! Я сделал все так, как ты мне показал, и у меня получилось. Мне было страшно.
— Продолжай, — я сунул в рот еще один кусок колбасы. Есть мне почему-то с каждой фразой Романа хотелось все больше и больше.
— Я выловил Шарика там, где ты и планировал. У него действительно оказалась девчонка, к которой он постоянно ездил. В подъезде я его и захватил, одного и без каких-либо проблем.
Он даже пушку не успел вытащить, хоть меня узнал сразу. Что-то замычал и потянулся к внутреннему карману, но я его ногой подцепил в прыжке.
Шарик тут же приложился головой к бетонной стене и отключился. Действительно, ты прав, они ребята рыхлые, к бою не готовы, в основном всё, что имеют, приобретено за счет наглости, а не за счет мастерства войны. Может, когда-то и умели, но теперь всё пропили, животики наели, к жизни сытой и беззаботной привыкли…
— Я так говорил?
Роман снова засмущался. Было забавно наблюдать, как парень с руками убийцы опускал голову и бормотал:
— Ну, понял я тебя так. Конечно, ты не говорил, но понятно же было…
— Продолжай.
Как ты и предполагал, в доме нашелся удобный подвал, в котором я смог с ним поговорить без свидетелей, а потом тело перевез в рощу, но это должен сам помнить, ты же мне помогал…
— …! — я нервно сжал кулаки до хруста в суставах. — Он тебе сразу все рассказал?
— Я сделал так, как ты меня учил. Мне было трудно его убивать, все-таки первый раз.
Ох, и тяжелый он был…
— Рассказывай, что было дальше, — произнес я таким же, как у него глухим голосом и опустил голову. — Всё рассказывай, как было…
— Я раздел его догола и привязал к батарее, а потом разрезал ему живот. Правда, сначала подождал, пока очнется. Шарик закричал, что меня убьет его охрана, а потом начал молить о пощаде и стал предлагать деньги. Начал с двадцати тысяч зеленых, дошел до сотни, а потом замолчал, наверно, стало жалко, а может быть, понял, что меня не купишь.
Ты был прав, когда говорил, что деньги для них значат гораздо больше, чем душа. Я раньше и не предполагал, что они так слабы.
Кажутся-то сильными, волевыми, безжалостными…
— Продолжай…
— Я делал все так, чтобы он видел своими глазами. Показал ему твой нож, потом стал разрезать ему живот. Он мне не поверил, что я это смогу сделать, тогда ему отрезал гениталии, после чего он уже только плакал и отвечал на вопросы. А нож у тебя хороший, настоящий, он, когда его видел, по-настоящему испугался…
— Он знал, что этот нож мой…
— В какой-то момент мне даже стало его жалко. Всего на мгновение, но когда он начал рассказывать, я вдруг понял, что передо
Ольга действительно смотрела на них, как на грязь, а они ей пачки баксов в сумку засовывали. Думали, она передумает, и согласится поехать с ними добровольно. Это потом они ее в машину засунули, правда, ударили сначала, по голове…
А в роще, где они решили пикник устроить, Шарик выпил, разделся до пояса и заявил, что если она сейчас переспит с ним, то он ей квартиру купит…
А она смотрела мимо него и пыталась уйти. А ей не давали, окружили со всех сторон, предлагали самой цену назначить. Кричали — королева сама решает, сколько это будет стоить каждому. Я думаю, они и сами не понимали, что происходит, настолько были пьяны. К тому же охрана вытащила из машины складной стол и поставила на него водку и закуску. Вот они пили и с ней говорили…
— Говорили? — я нахмурился, потому что в какой-то момент перестал слышать и видеть, глаза защипало.
Словно наяву видел нежное лицо, ее огромные фиалковые всегда удивленно распахнутые глаза.
Думаю, что Ольга просто не понимала, что от нее хотят. Она же всю свою жизнь мечтала о любви, представляла, как это будет, а постельные сцены даже по телевизору смотреть не могла, все это ей казалось настолько грязным, что она отстранялась, словно такого в жизни и не существует…
Я думаю, Ольга в тот момент даже не понимала, что ее могут изнасиловать, она же жила в другом мире, чистом и светлом, где по полям скакали рыцари в латах с шарфом привязанной любимыми руками на копье…
Но вряд ли стоит жить,Когда туман рассеетсяи пред тобой откроетсявсе то, что пахнет мерзостью.И в серости потеряно лицо,С веселыми глазами…Зовут его надеждою, а иногда судьбой…Слеза у меня полились сами собой, Роман отвернулся, и я понял, что и он не смог сдержаться.
— Никогда не верь, что мужчины не плачут, — так мне когда-то говорил отец. — Они плачут, но не от своей боли, а от чужой. От жалости к другим, а не к себе, от чужой обиды, а не своей…
Он знал это точно, все-таки войну прошел, за спинами не отсиживался.
Мог и на фронт не пойти, давали ему «броню», а он отказался…
— А она сказала, что ей не нужно их денег, потому что они у них кровью пахнут.
Потом попросила ее отпустить. Сказала, что им не такие, как она, нужны, с ней будет скучно, — продолжил Роман, борясь с собой, голос у него стал какой-то всхлипывающий, но через какое- то время он с собой справился, и снова отрешенно продолжил. — Вот это их видимо и окончательно взбесило. Перо крикнул:
— Если каждая проститутка будет нас учить, что нам делать, то в этом городе нам даже на хлеб не собрать. Сейчас она каждому из нас даст и бесплатно, а потом еще и с охраной позабавится…