Месть Фантомаса
Шрифт:
— И, что он мертв, не так ли? — тихо спросил Жером Фандор.
— И что он мертв, — без волнения, но со слезами в голосе повторила девушка.
К сожалению, вы предоставили мне столько доказательств, что я в этом больше не могу сомневаться. Мой бедный брат!
— Однако нам необходимо серьезно изучить ситуацию, — прервал ее Жером Фандор, — хоть это и будет стоить вам нескольких неприятных минут, связанных с воспоминаниями. Возьмите себя в руки, мадемуазель, и давайте поговорим.
Молодые люди постепенно отдалились от террасы и остались совершенно одни в центре парка, в
Жером Фандор начал:
— Я неоднократно думал о том знаменитом документе, написанном зелеными чернилами, которому вы совершенно напрасно не придавали значения до того дня, когда вам показалось, и, может быть, совершенно справедливо, что его у вас хотели украсть. Кстати, вы можете мне сказать, у вас ли еще находится этот список?
— Не знаю, я даже не знаю. У меня голова идет кругом, и мне очень трудно собраться с мыслями. В прошлый раз я вам утверждала, что этот список исчез из красного бумажника, который я положила на камин в своей комнате нашего дома в Отёй. Но, чем больше я об этом думаю, тем больше я в этом сомневаюсь. Теперь мне кажется, что этот список был, а значит, должен быть и сейчас, если только с тех пор его не украли, в большом чемодане, в который я кое-как сложила бумаги и книги, оставленные братом в беспорядке на рабочем столе и попавшиеся мне под руку. Для того, чтобы мне в этом убедиться, нам надо бы вернуться в Отёй… Нет, наверное, это бесполезно. Когда два дня назад я хотела вам его отправить, я везде искала этот проклятый документ, но так и не смогла найти. Может быть, я взяла его с собой, когда уезжала с улицы Норвен?
Жером Фандор осторожно утешал девушку, чьи глаза наполнялись слезами.
— Не надо отчаиваться, — посоветовал он, — ничего не потеряно из-за этого, и не стоит напрасно терзать себя при свершившемся факте. Постарайтесь лучше восстановить в мыслях само содержание документа. Вы говорили мне, что речь шла об именах каких-то лиц из вашего окружения или, по крайней мере, знакомых вам? Давайте же, сосредоточьтесь…
— Не знаю, я уже не помню, — нервно вскрикнула девушка.
Жером Фандор снова успокоил ее:
— Знаете, существует замечательный мнемотехнический способ, который мне известен. Не хотите ли его испробовать? Наши глаза словно чувствительные фотографические пластины. То, что не всегда удерживается мозгом, сохраняется на зеркале глаза. Постарайтесь не вспоминать, а… как бы прочесть на белой бумаге то, что видели ваши глаза. Давайте присядем на время, и я вам помогу в этом поиске.
И Жером Фандор указал на простенькую скамейку, укрывшуюся под деревьями, перед которой очень кстати находился садовый столик. Молодые люди усаживались друг возле друга. В то время, когда Жером Фандор доставал из кармана лист бумаги и авторучку, девушка случайно задела рукой его плечо.
От этого соприкосновения молодых людей словно ударило током, и они оба вздрогнули. Их смущенные взгляды встретились в каком-то новом волнении, значения которого они пока не понимали. Элизабет покраснела, в то время как Жером Фандор оставался в растерянности. Смущенные, они взглянули друг на друга, не зная, что сказать, и их молчание, вероятно, продлилось бы долго, если бы на крыльце не появилась сестра-привратница и не позвала бы Элизабет:
— Мадемуазель!… Мадемуазель, вас просят к телефону!
Жером Фандор встал:
— Вы позволите мне вас проводить? Мне было бы очень интересно узнать, не тот ли это, кто уже недавно звонил…
Молодые люди поспешили в гостиную, где Элизабет склонилась над телефоном.
— Алло!..
Взволнованная, Элизабет протянула Фандору вторую прослушивающую трубку. Журналист услышал чей-то голос, голос незнакомый, но, вне всякого сомнения, мужской, который спрашивал:
— Алло!.. Я действительно имею честь говорить с мадемуазель Доллон?
— Да, месье… это действительно мадемуазель Доллон… А кто мне звонит?
Но в тот момент, когда Элизабет собиралась повторить свой вопрос, Жерому Фандору показалось, что тот, кто звонил девушке, положил трубку. Никакого ответа не последовало…
— Алло!.. Алло!..
Элизабет Доллон начинала нервничать.
— Кто со мной говорит?
Но на другом конце провода уже никого не было!
Жером Фандор сдавленно выругался, затем, взяв трубку, в свою очередь закричал:
— Алло… да отвечайте же, месье, черт возьми!.. Кто вам нужен?.. Кто вы такой?
Он также не получил ответа.
Жером Фандор стал звонить на коммутатор, и, когда наконец телефонистка спросила, в чем дело, он с нетерпением сказал:
— Алло!.. Мадемуазель, вы нас разъединили?.. Алло?..
— Да нет, месье…
— Но я не слышу того, кто мне позвонил…
— Дело в том, что он положил трубку, месье, и я утверждаю, что не разъединяла вас.
— А какой номер у абонента, который мне звонил?
— Я не могу вам этого сказать, месье. Инструкции запрещают мне сообщать вам такого рода информацию.
Жером Фандор об этом прекрасно знал и поэтому настаивать не стал. Но в то время, как он отходил от телефона, в нем закипал глухой гнев:
— Ну и ну. Что значат эти загадочные телефонные звонки?.. Кто же это такой, кто два раза позвонил Элизабет, и как только она подходила к телефону, не хотел с ней разговаривать и клал трубку?..
Жером Фандор чувствовал, что раздражается, нервничает и волнуется из-за этого инцидента, всю значимость которого он понимал.
Однако не следовало чрезмерно волновать свою молодую подругу.
Он протянул ей руку и провел ее в сад.
— Так о чем мы говорили, месье?
Успокоившись, журналист вновь обрел ясность мысли.
— Мы занимались, мадемуазель, загадочным документом, найденным у вашего брата.
Вместе с Элизабет Жером Фандор определил примерный размер этого списка адресов.
Он вырвал из своего блокнота лист белой бумаги, неровный с одной стороны, высотой примерно десять сантиметров и значительно меньшей ширины.
Элизабет Доллон надолго направила взгляд на находящийся перед ней белый лист, словно она хотела силой воли и вниманием заставить появиться на нем загадочные имена, которые она видела несколько дней назад на документе-оригинале.