Месть Крестного отца
Шрифт:
До Джерачи донесся раскатистый смех Греко. В конце темного коридора мелькнул свет, и Греко юркнул не в туалет, а на улицу.
«Майами, Флорида!» — вопил Джеймс Браун.
В следующее мгновение, поверх завываний саксофона, Ник услышал, как скрипнула дверь. Он вскочил на ноги и увидел, что сицилиец, который должен был охранять вход, может, даже запереть его, достал «М-12», а другой телохранитель обнажил старый «кольт» тридцать восьмого калибра. Ник тупо смотрел на глушители. Собственный телохранитель крикнул ему: «Стоять!»
«Боже,
В дверь, шатаясь, вошел Момо Бароне; к его спине был приставлен револьвер в руках Альберта Нери.
Вслед за Нери появился Эдди Парадиз.
В конце темного коридора послышались шаги. На свет вышел Майкл Корлеоне, держа руки за спиной. Он походил на разочарованного полководца, обозревающего войско.
«Филадельфия! — кричал Джеймс Браун. — Нью-Йорк, забери меня домой!»
— Здравствуй, Фаусто, — сказал Майкл. Он единственный на этом свете называл Ника нареченным именем.
— Здравствуйте, дон Корлеоне.
«И не забудь Новый Орлеан, где родился блюз».
Майкл подошел к музыкальному автомату и вырубил его.
Затем с улыбкой повернулся к Нику.
— Присаживайся, Фаусто.
Ник Джерачи взглянул на «М-12». Рыпаться бесполезно. Разум лихорадочно пытался найти выход. Ни при каких обстоятельствах не станет он молить о пощаде или показывать слабость.
Джерачи вздохнул и сел.
Аль Нери пихнул Момо на стул у барной стойки. Таракан боялся смотреть Нику в глаза.
Эдди Парадиз занял место у стены, между телохранителями. Сложил руки с раздраженным видом, как человек, которого прихватили с собой, пока жена делает покупки.
Майкл снова сцепил руки за спиной и медленно подошел к столу Ника. Много лет назад дона ударил по лицу капитан полиции, и при определенном свете шрам на щеке и челюсти после пластической хирургии резко бросался в глаза.
Джерачи был почти на тридцать сантиметров выше Майкла. Сидя, он почти не уступал ему в росте. Ник мог броситься на него, захватить в заложники. Телохранители не станут открывать огонь. Побоятся попасть в Корлеоне.
— Ты был близок к цели, Фаусто, — проговорил Майкл негромко. — Почти добился своего. Столько лет в пещерах и сараях, в бегах, и, несмотря на ничтожный шанс, ты, мой бывший друг, почти сделал это.
Корлеоне ходил взад-вперед мимо Джерачи, но Ник решил не трогать его. Чего этим добьешься? Ударит врага пару раз, затем их разнимут, и конец. Как в большинстве деликатных ситуаций, физической силой проблему не решишь.
Майкл остановился и встал к Нику лицом.
— Могу представить, как тебе больно сейчас, Фаусто. Разве не трагедия — приблизиться к возвращению всего утраченного и к обретению одним махом всего желанного… И вдруг такой поворот.
Момо по-прежнему не поднимал глаз. Его привели сюда убить Ника, чтобы доказать свою преданность, в точности как Ник был вынужден убить Тессио. Подавленный чувством вины, Таракан выглядел прескверно.
Нери тяжело дышал и с нетерпением дожидался расправы.
Эдди поглядывал на часы.
Телохранители смотрели с любопытством.
— Несмотря на все наши разногласия, дон Майкл, — сказал Ник, — я был более высокого мнения о тебе. Тобой управляют чувства, а не разум. Я попросил у наших друзей в Комитете то, о чем ты всегда мечтал, слово в слово. Я поклялся донам, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье. Меня воротило, когда я добровольно отказывался от мести, но я сделал это, потому что должен был принять лучшее решение для всех. Никто не останется в проигрыше, никто не умрет, никто не замарает себя грязной мокрухой, в которой тебя на удивление легко обличить. Или твоих друзей. Я не какой-нибудь кровожадный феодал, Майкл, и ты тоже. Мы современные люди, современные бизнесмены. Ты выйдешь из битвы миллионером, Майкл, безупречным, законопослушным американским миллионером. А когда уляжется пыль, я лично вложу миллион долларов в благотворительный фонд имени твоего отца.
Корлеоне продолжал стоять напротив Ника Джерачи, молча и недвижно взирая на самого талантливого человека из всех, кто на него работал.
— Если убьешь меня, — продолжил Ник, — значит, все твои мечты — пустая ложь. Ты поставишь крест на желаемом в угоду мести. Убей меня, и тебе не выбраться из преступного мира. Даже стоя здесь, ты понимаешь, что я прав. Я протоптал для тебя тропу к избавлению, и, не ступив на нее, ты будешь постоянно слышать мой голос, напоминающий, что ты продул. Убей меня, и признаешься, что в глубине души ты лицемер и обманщик. И неважно, узнают ли об этом люди за стенами бара, ты сам будешь это знать. Один выстрел, и вся твоя жизнь сведется к огромному фарсу.
Майкл изумленно покачал головой.
— Ты ничего не понимаешь, — проговорил он.
Джерачи выдержал паузу.
— Ладно. Просвети меня.
— Твой друг в Новом Орлеане шьёт тебе дело как организатору заговора и убийства президента Ши. Имеются фотографии, на которых ты стоишь рядом с Хуаном Карлосом Сантьяго в Новом Орлеане, есть доказательства ваших встреч в Луизиане и Майами. Мне неизвестны подробности, но точно знаю одно: все улики ведут к тебе.
Джерачи был уверен, что он блефует.
— Меня легко отмажут. Ведь все это ложь.
— Я был более высокого мнения о тебе, — парировал Майкл. — У тебя ведь незаконченное юридическое образование. Ты должен понимать, что Правда в суде никого не интересует.
Момо Бароне соскользнул со стула. Аль Нери ударил его по липу, и тот сел обратно.
Эдди посмотрел на них так, будто на его глазах мать шлепнула по попке непослушного ребенка.
Телохранители переминались с ноги на ногу, продолжая целиться Нику прямо в сердце.