Месть моя сладка
Шрифт:
— Партнеров можно не менять? — с надеждой спросила Эмма.
— Придется, — ответил доктор, качая головой. — На людях эту процедуру проводить не рекомендуется во избежание возможных повреждений.
— Но ведь можно просто сделать вид, что вдуваешь воздух? — предложила Эмма, подобно утопающему хватаясь за соломинку.
— Так вы не получите необходимых навыков, — пояснил инструктор. — Встаньте вокруг меня, леди и джентльмены! Сейчас я продемонстрирую вам «Поцелуй жизни»
Эмма отступила ко мне, а доктор склонился над резиновой куклой.
— Везет же этой Долли! — со вздохом прошептала Эмма. — А ты видела, как он бинтовал мое бедро? Так и знала, что нужно было мини-юбку надеть, а не эти дурацкие джинсы!.. Может, в обморок упасть? — шепнула мне на ухо Эмма. — Тогда ему придется оживлять меня.
— Он может поручить это одному из курсантов, — рассудила я.
— Да, верно, — вздохнула моя подруга. — Причем наверняка — самому простуженному.
— Ты имеешь в виду того прыщавого, которого подсунула мне? — поинтересовалась я. — Пожалуй, нужно занять очередь на право надуть куклу до него.
— А я тогда встану за тобой, — быстро сказала Эмма. — И еще, пожалуй, губы подкрашу. Как-никак дополнительная защита от всякой дряни будет.
Она отвернулась от остальных и, вынув помаду, принялась подкрашивать губы. Следя за манипуляциями подруги, я прослушала, о чем говорил инструктор. И вдруг он попросил:
— Эмма, будьте любезны, продемонстрируйте на Долли «Поцелуй жизни».
Курсанты расступились, оставив Эмму лицом к лицу с резиновой куклой.
— А мужского муляжа у вас нет? — шутливо спросила Эмма.
— Боюсь, при оказании первой помощи мы половые признаки не различаем, — серьезно ответил доктор Мартин. — Приступайте.
— Хорошо, — согласилась Эмма. — Если она только щекотаться не станет. — С этими словами она прильнула к резиновым устам и, крепко обняв Долли за шею, минуты на две застыла в одной позе. Когда моя подруга наконец, горделиво улыбаясь, оторвалась от куклы, грянул дружный хохот.
— Только что вам продемонстрировали классический поцелуй взасос, — сухо констатировал доктор Мартин, вытирая ярко-красную помаду с губ Долли. — Однако это был, скорее, прощальный поцелуй, нежели «Поцелуй жизни». А почему? — Он обратился к ближайшему курсанту.
— Потому что она не запрокинула жертве голову, — бойко отрапортовал тот.
Инструктор перевел взгляд на его соседа.
— Потому что она забыла проверить, не забито ли дыхательное горло, — сказал курсант.
— И еще потому, что она не вдувала воздух в легкие, — добавил инструктор, довершая уничтожение Эммы. — Одним словом, не хотел бы я утонуть в вашем
Под обидный смех курсантов Эмма, красная как рак, пробилась ко мне.
— Почему ты не сказала мне, чтонужно делать? — прошипела она.
— Да я и сама не знала, — неуклюже оправдывалась я. — Ты трещала как сорока, и я ничего не слышала.
— Прошу не шуметь, — потребовал доктор Мартин. — Чем внимательнее вы будете слушать, тем быстрее мы закончим сегодняшнее занятие.
— Все, я пошла, — решительно заявила Эмма. — С меня хватит.
— Так нельзя, — возразила я. — Мы у всех на виду.
— Плевать на них! — процедила Эмма. — В жизни меня так не унижали!
— Это ведь твое хобби, — ядовито напомнила я.
— Было когда-то!
— Ну потерпи до конца, — взмолилась я. — Между прочим, бинтуя твое бедро, доктор Мартин посматривал на тебя с явным интересом.
Глаза Эммы загорелись.
— Неужели?
— Да, представь себе.
— Надо же… — протянула Эмма. — Что ж, тогда я, пожалуй, дождусь окончания занятий.
В итоге мы не только досидели до конца, но и задержались еще на час. Под предлогом врожденной тупости Эмма упросила доктора Мартина объяснить ей самые заковыристые особенности процедуры искусственного дыхания еще по меньшей мере раз одиннадцать. Я уже собиралась напомнить ей, что нас ждут в пабе (тем самым предоставив Эмме шанс пригласить инструктора составить нам компанию), когда доктор заявил, что, к сожалению, не может больше продолжать занятия, поскольку торопится на ночное дежурство.
— Какой он самоотверженный! — восклицала Эмма, пока мы с ней дожидались автобуса на остановке. — Днем спасает чьи-то жизни, по вечерам проводит с нами занятия, а по ночам еще и дежурит. Даже не думала, что в мире остались такие люди. Да он просто святой!
Я молча кивнула.
И тут же лицо Эммы вытянулось.
— Но ведь святых людей не бывает! — промолвила она. — Послушай, Эли, а вдруг он приплел это дежурство просто как предлог, чтобы от меня отделаться?
В ответ я неопределенно пожала плечами, поскольку и сама это заподозрила.
— Господи, что же мне делать? — проныла Эмма, ломая руки. — И почему со мной вечно такое случается? Почему я всегда влюбляюсь в мужчин, которым до меня никакого дела нет? Почему, Эли? За что мне такое наказание?
— Не знаю, — ответила я. — Но может, ты зря паникуешь? А вдруг он и в самом деле дежурит? А плечами я пожала из-за истории с Дэвидом. Уж если у кого и есть основания для того, чтобы разочароваться в любви, так это у меня!