Месть моя сладка
Шрифт:
— Эли, не отвлекайтесь, — строго одернула меня Аманда. — Наберитесь терпения. Недолго уже осталось. И улыбайтесь веселее!
Когда съемка подошла к концу, от беспрестанных улыбок у меня уже сводило челюсть. Последняя улыбка вообще перешла в судорогу.
Аманда тут же отвела Джереми в соседнюю комнатенку и начала помогать ему раздеваться — чтобы не помял дорогой костюм от Пола Смита. Я же, раздевавшаяся самостоятельно, видимо, могла мять свое платье от Армани сколько вздумается.
— Ах, какой мужчина! — восхищенно провозгласила Аманда, когда гримерша стерла
Я просияла от гордости, словно это мнеговорили комплименты.
— Не будь я уверена в вашей любви, — продолжила Аманда, плотоядно ухмыляясь, — я бы его у вас увела.
Джереми, который наконец обрел прежний облик, приблизился к ней и церемонно поцеловал руку.
— Спасибо вам за все, Аманда, — учтиво сказал он. — Вы столько для нас сделали!
— Ах, красавец мой! — воскликнула Аманда, театрально воздевая руки и закатывая глаза. — Эли, уведите его, пока я в обморок не упала. Нет, подождите, я вам кое-что дам. — Она вынула из кармана визитную карточку и протянула Джереми: — Вот, возьмите, Дэвид. Если вам надоест ваша страховая компания и вы захотите попробовать себя на поприще модели, то я смогу подобрать вам теплое местечко.
— Страховая компания? — переспросил Джереми. На мгновение он, похоже, совершенно позабыл свою роль.
Я поспешно схватила Джереми за рукав и потащила прочь, пока он не ляпнул чего-нибудь лишнего.
— Что она имела в виду? — спросил Джереми, когда мы выскочили на улицу. — Какую еще страховую компанию?
— Ты разве забыл, чем занимается Дэвид? — набросилась на него я. — Он ведь страховой агент, и я тебе об этом все уши прожужжала. Пойдем куда-нибудь, выпьем по рюмочке. У меня руки дрожат.
— Нужно было на месте еще раз напомнить, — сварливо возразил Джереми.
— Я пыталась. Но ты так старательно изображал Тома Круза, что не обращал на меня никакого внимания. — Я великодушно махнула рукой. — Впрочем, теперь все это уже не имеет значения! Главное, что нам удалось их провести…
— Эй, постойте-ка! — послышался голос Аманды. — Неужели вы надеялись так просто улизнуть?
Кровь застыла в моих жилах. Что случилось? Вдруг нас все-таки разоблачили? Может, Джереми обронил свои визитные карточки? Или она подслушивала наш разговор, пока мы спускались по лестнице?
Аманда догнала нас, и с души моей будто камень свалился: она улыбалась во весь рот.
— Вы так быстро сбежали, — заговорила она, чуть запыхавшись, — что я не успела у вас интервью взять. Не думаете же вы, что мы поместим фотографии ваших очаровательных мордашек без подходящих подписей? — Она вытащила из сумочки диктофон и сунула под нос Джереми. — Сначала вы, Дэвид! Опишите в двух словах, в чем секрет союза ваших любящих сердец?
Джереми посмотрел на меня, слегка нахмурившись, но в следующее мгновение его осенило.
— Секрет в том, — сказал он медоточивым голосом, — что
Аманда выключила диктофон и вздохнула.
— Боже, Дэвид, как это чудесно. — Покосившись на меня, она добавила: — Как я завидую вашей невесте!
Мы промолчали.
— Что ж, — сказала она, обращаясь ко мне. — Теперь ваша очередь, Эли. В чем, на вашвзгляд, секрет вашего союза?
— О, никакого секрета здесь нет, — с улыбкой ответила я. — Как может быть иначе, когда ты каждое утро просыпаешься в объятиях самого прекрасного мужчины на свете?
Глаза Джереми потеплели. Я едва не разрыдалась от умиления и счастья.
— Изумительно! — воскликнула Аманда. — Спасибо вам, дети мои. Остальное я доделаю сама. Счастливо вам!
Мы распрощались. Причем Джереми Аманда чмокнула дважды, а меня лишь один раз.
Глава 21
Таким образом, вопрос о том, кто будет сопровождать меня в райский уголок земного шара, наконец отпал, да и злополучные фотографии были сделаны. Но я до сих пор не знала, каким образом отпроситься с работы на целых две недели, не лишившись своего места, и как обо всем рассказать маме. С первой задачей мне удалось справиться довольно быстро. Прижав к губам носовой платок, я позвонила Джулии.
— Мне совсем плохо, — простонала я. — Боюсь, заражение крови начинается. Днем иду к врачу.
— Ни о чем не беспокойся, Эли, — заботливо сказала Джулия. (Я прекрасно понимала, что, едва закончив разговаривать со мной, она тут же раззвонит о моих бедах всем своим подружкам.) — Оставайся дома, пока не придешь в себя.
Я рассыпалась в благодарностях.
— И непременно позвони мне, как только вернешься от врача, — сказала Джулия, когда я уже мысленно поздравляла себя с успехом. — Мне хочется узнать, какой диагноз тебе поставят.
Я понимала, что от мамы так легко не отделаюсь. Она ведь до сих пор даже не подозревала о моей победе в конкурсе, ибо после расставания с Дэвидом мне совершенно не улыбалось по сто раз на дню выслушивать восклицания вроде «говорила же я тебе!». Однако теперь выбора не оставалось. Надо же было как-то объяснить ей, почему четырнадцатого февраля меня не будет в Англии.
Четырнадцатого февраля? В День святого Валентина? Ну и что из того? — спросите вы. А дело в том, что четырнадцатого февраля день рождения нашей бабушки, и до сих пор ни одному члену нашего семейства не удавалось отвертеться от наказания праздничным чаепитием по этому поводу. По крайней мере на моей памяти таких случаев не было. Более того, в последние два года присутствие на этом торжестве стало строго обязательным. Стоило бабусе чихнуть, нюхнув перца, как она тут же возвещала, что это начало ее конца, а коли так, то тем из наследников, кто рассчитывал получить свою часть огромной коллекции античных статуэток, надлежало быть к ней еще внимательнее, чем прежде. (Только Саддам Хусейн, похоже, требовал от своих близких более строгого подчинения.)