Месть трёх поросят
Шрифт:
И помчался дальше. Жуя на ходу.
— Не подавись, сынок! — крикнула ему мать.
— Ага! — ответил Димка и выскочил во двор.
Куры испуганно шарахнулись из-под ног… Молодцов перемахнул через плетень, и вот он уже на улице.
Здесь его поджидал Дураков. Рот у Федьки был до ушей.
— Зашибись, Димыч, зашибись!
— Что зашибись?
— С видеокамерой зашибись!
— Маньяк на кассету попал?!
— Привидение, а не маньяк!
— Да ну?
— Ну да!
— Аида смотреть!
— Аида!
И
— Ух ты! — сказал он. — Ух ты!
И было от чего два раза сказать — «ух ты!». Потому что на экране, а точнее — на кладбище, в бледном свете луны, танцевала девушка в красном платье. Она высоко вскидывала руки и ноги, подпрыгивала, крутилась… В общем, была похожа на самую настоящую балерину.
Димка пристально вгляделся в ее лицо.
— Это не Луиза Дюваль.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел её портрет в музее.
— А кто же это такая?
— Маньячка!
— А может, привидение? Молодцов вскочил со стула.
— А вот мы сейчас это узнаем. Погнали!
— Куда?
— На кладбище. Посмотрим, есть ли там следы.
— Точно! — воскликнул Федька. — Привидение же следов не оставляет! Ну ты, Димыч, голова!..
Мальчишки понеслись на кладбище. Вокруг могилы Луизы Дюваль было полным-полно следов.
— Ясненько, — сказал Димка, подражая отцу. (Суперопер всегда говорил «ясненько», даже когда ему ничего не было ясненько.) — Эх, сейчас бы Эйнштейна сюда.
— Кого? — не понял Федька.
— Да у папаши служебно-розыскная собака была, по кличке Эйнштейн. Любой след могла взять.
— Моя Машка тоже может любой след взять, — похвастался Федька.
— Так чего же мы ждем! — вскричал Молодцов. — Нужно скорей пускать ее по горячему следу. Пока он не остыл.
И ребята помчались обратно. За Машкой.
Когда мальчишки со свиньей на поводке вернулись на кладбище, то первой, кого они там увидели, была… нет, не девушка в красном платье. А Элька Синичкина.
Перед Элькой на треноге стоял холст, на котором она старательно рисовала надгробие Луизы Дюваль. А на голове у Синичкиной красовался венок из ромашек.
При виде Эльки Федька сразу смутился. А Синичкина, заметив ребят, скорчила недовольную гримасу.
— Явились — не запылились. Сейчас мешать начнут. Идите-ка отсюда.
— А разве это кладбище — твоя частная собственность? — ~ съязвил Димка.
— Ой-ой-ой, как остроумно, — фыркнула Элька. — Прямо сдохнуть можно от смеха.
— Кстати, Эля, ты и вправду можешь сдохнуть, — вежливо заметил Дураков, — если не снимешь свой венок.
— А при чем тут венок? — насторожилась Синичкина.
— Ты ведь цветы здесь собирала, не так ли? — вместо ответа спросил Федька.
— Ну
— Если сплести венок из цветов, растущих на кладбище, и надеть его на голову, то можно умереть от воспаления мозга. Есть такое старинное поверье.
— Дурак ты, Дураков! — заверещала Элька, но венок с головы тут же сняла.
Молодцов решил напрочь игнорировать Синичкину, полностью сосредоточившись на оперативно-розыскной работе. Он погладил Машку и приказал:
— Ищи, Маша, ищи.
Свинья, захрюкав, деловито заводила пятачком по траве.
Элька при виде этого так и покатилась со смеху:
— Ой, не могу! Ой, держите меня! Хрюшка-ищейка!..
— Напрасно ты, Эля, смеёшься, — снова вежливо сказал Федька. Если хочешь знать, человек произошел не от обезьяны, а от свиньи.
Синичкина залилась пуще прежнего.
— Ну ты-то уж, Дураков, точно от свиньи произошел! Синичкина уже икала от смеха.
Федька насупился.
— Да не обращай ты внимания на эту дуру» — посоветовал другу Димка. — Давай лучше делом заниматься.
— Давай, — пробурчал Дураков, кинув на хохочущую Эльку укоризненный взгляд. — Поду-у-маешь…
И Федька тоже полностью сосредоточился на оперативно-розыскной работе.
— След, Машка, след.
А умная свинья уже и так поняла, что от нее требуется взять след. Она покрутилась вокруг надгробия балерины, затем вокруг других надгробий и крестов и, захрюкав, посеменила к выходу.
Ребята поняли: Машка взяла след. Они кинулись за хрюшкой.
А позади них продолжал звучать Элькин смех с комментариями:
— Ха-ха-ха!.. Два Шерлока Холмса и собака Баскервилей! Ой, я сейчас лопну от смеха!..
Димка все же не выдержал и, обернувшись, бросил на прощание:
— Ну и лопайся, дура!
А Машка между тем уверенно шла по следу. И этот след привел в «Рассвет». На базу отдыха.
Свинья пробежала мимо большого старинного дома с колоннами и углубилась в яблоневый сад. Подбежав к флигелю в глубине сада, свинья-ищейка требовательно постучала копытцами. Не в дверь, конечно, а по крыльцу.
Дураков на всякий случай уточнил:
— Маньячка здесь живет, да, Маш?
— Хрю, — подтвердила хрюшка.
— Вот это работа! — восхитился Молодцов и тоже требовательно постучал. Не по крыльцу, конечно, а в дверь.
— А что мы ей скажем, когда она откроет? — спросил Федька.
— Там видно будет. — Димка продолжал барабанить кулаком в дверь.
Никто им, однако, открывать не торопился.
— Ладненько, — перестав стучать, сказал Молодцов, — мы люди не гордые. Мы можем и подождать.
И мальчишки уселись на ступеньку крыльца. А Машка, словно верный пес, растянулась у их ног.