Месть
Шрифт:
Но попробовать выйти на Жмута можно и надо. Вдруг он в курсе, где находятся заложники? И с ходу даст нам наводку? Со звонка именно этому человеку мы и начнём наши поиски. Конечно, не считая слежки за теми, кто сидит в засаде на квартире двойняшек.
Камеры установлены и включены. Передача картинки пошла. Приём на экран смартфона – вполне приличный. Если не привередничать…
После чего мы с другом стали накладывать на себя иллюзии. Сложная, крайне сложная задачка. И не будь у нас такого учителя, как Алмаз, ничего бы у нас не получилось толком. Вернее: у меня ничего не вышло бы. Потому что Лёня
Естественно, что мы могли и в наших нынешних обличьях ходить где угодно и как угодно. Я – вырос, Лёня – убрал шрамы с лица, так что нас никакой физиономист не опознал бы. Но вся беда в отсутствии документов. Может, это и не беспредел, когда любой полицейский может подойти и потребовать предъявить паспорт, может, так оно и надо при ведущейся борьбе с бандитизмом, но почему-то прессуют чаще всего простых людей, весьма далёких от самого понятия террора. Поэтому к двум молодым мужчинам излишнее внимание обеспечено заранее.
Так что ещё через полчаса чердак покинули две личности, совершенно не похожие ни на бандитов, ни на их приспешников. Хотелось надеяться… Найдёнов стал низкорослой, неприятной толстушкой, которую никто из полицейских, будучи в здравом уме, останавливать не станет. Тогда как моя тушка выглядела хромающим семидесятилетним стариканом, опирающимся на лёгкую, бамбуковую палочку. Между прочим, роли мы выбрали по жребию, потому что скандальной бабёнкой никто не хотел становиться изначально. Ну и когда жребий выпал Леониду, он только грустно вздохнул:
– Так и знал, что ты сжульничаешь! – на что я возмутился:
– Ну раз ты такой великий оракул, зачем мы жребий тянули?
Во дворе толстушка уселась на скамейку возле детской площадки и якобы увлеклась своим смартфоном. Но при этом и визуально двери нужного подъезда из вида не упускала.
Тогда как дедуля протопал за ближайший угол и стал приставать к прохожим красоткам:
– Девушка, вы свой телефон не дадите для одного звонка? Очень надо врачу дозвониться.
Несколько девушек от меня шарахнулись, оглядываясь по сторонам и подозревая, что их либо снимают скрытой камерой, либо собираются ограбить. И ускоряли шаг после этого, крепче прижимая к себе сумочки. Неужели я так опасно выгляжу? Или это такая криминальная обстановка в городе сложилась, что даже доходяге-старикашке никто помочь не захочет?
Зря я так плохо о людях думал. Очередная девчушка с улыбкой вручила мне телефон:
– Звоните, дедушка, только не в Парагвай! – после чего даже отошла на пару метров в сторону, чтобы пенсионер не стеснялся говорить на любые темы.
Я и не стеснялся, набирая по памяти номер мобильного телефона полковника Жмута:
– Константин Сергеевич?.. Здравствуйте! Это вас шурин Вениамина беспокоит. Телефон вот тут мне дали прохожие на минутку, хочу приветы передать.
– Неужели этот пьяница ещё не помер? – невежливо ответил полковник, хотя именно так он и должен был отреагировать на такое имя, понимая, что речь идёт об Иване Круглове. – И чего ему надо?
– Да плакался, что совсем
– М-да? Тогда передайте этому альфонсу, что ничего больше он от меня не получит! Хватит, он все деньги с тётушкиной книги прогулял! Пусть его теперь иждивенцы кормят!
– Да я бы с радостью, но от меня все дальние родственники отказались, а ближние выехали навсегда. Так что ни мне, ни ему больше и обращаться не к кому. Может, всё-таки пособите горемычным?
– Сожалею… Но ничем помочь не могу. Только и могу дать совет: устройтесь на работу сегодня же, и будет вам счастье!
И оборвал разговор, не попрощавшись. Но если Ваня Круглов ничего не напутал и мне все условные фразы верно пересказал, то полковник всё понял и о самом главном догадался. Мою личность тоже определил, как и тот факт, что я сейчас в поисках своих дальних родственников. Ответ тоже дал однозначный: ничего он о заложниках не знает. Но вот совет устроиться на работу обозначал, что готов всеми силами помочь, только просит конкретизировать направление для своей работы. Слово «счастье» – приглашение на личную встречу. «Сегодня» – обозначало «через двое суток».
В этом мы не сомневались: полковник загорится страстным желанием пообщаться с такой легендарной личностью, как моя. Причём в обоих случаях: оставаясь борцом за справедливость или уже работая на преступные группировки. Гарантии в идеальной добропорядочности и честности своего командира мне Круглов давал, но… Большинство людей ломается при виде очень больших денег, а те, кто разыскивал меня за устранение губернатора, никогда не бедствовали. Вдруг и полковник сломался? И что может случиться на очной встрече?
Подобный момент Жмут оговаривал со своим подчинённым, предвидел, что может возникнуть нужда встречаться скрытно, не афишируя даже перед своими соратниками. И адрес у меня имелся. И страха я не чувствовал. Как и плохие предчувствия меня не одолевали. Потому что уверен был в себе почти на все сто: из любой засады вырвусь. Правда, всё-таки надеялся, что встреча с полковником не понадобится, мы с Лёней и сами во всём разберёмся.
Но звонок сделан. Контакт установлен. Теперь работаем в зависимости от результатов нашей слежки. Я вернулся во двор и, словно любитель оздоровительного движения, пересёк его раз пять из конца в конец. Пухлая девица всё так же продолжала пялиться в свой смартфон, закатывая порой глаза на небо. Со стороны казалось, что она учится. Да и что ещё остаётся такой особи? Ведь не за мальчиками глазками стрелять. Страшненькими, между прочим, ужо я постарался.
Стоило также упомянуть, что дом проживания Марии и её родителей рядом, но там вообще не было внутреннего двора. Что подъезды, что окна нужной нам квартиры смотрели на улицу. А с другой стороны дороги тянулись цеха стекольного завода. Иначе говоря, наблюдать там было сложно. Даже такой «дедушка», как я, моментально примелькается. А каждые полчаса менять свою внешность себе дороже. Так что мы сделали ставку на двор близняшек. К тому же с моей нынешней памятью я легко определял каждое новое лицо, отсеивая сразу женщин, детей, стариков и заведомых дистрофиков. Не поставят таких в засаду на меня, как бы ни ощущалась нехватка доверенных бойцов.